Лицо удачи - стр. 2
У Голубева была небольшая, но роскошная, современная и отремонтированная квартира. Ложась в ванну, Катя чувствовала себя американской кинозвездой пятидесятых. А заваривая чай – кинозвездой нулевых. Или каких? Андрей говорил: «Кухня в стиле модерн».
В комнатах стояла невиданная мебель. Казалось бы старинная, но не ободранная, без единой царапины, будто новая. И еще потолки в квартире были невероятно высокие. И окна большие. Света было много, воздуха. Настроение хорошее само собой возникало, пока Катя не привыкла. А кресла и диван были такими удобными, что любой человек волей-неволей чувствовал себя в них тем, кем не был и стать не мог. Трифоновой повезло с условиями проживания.
О себе Андрей Валерьянович не откровенничал. В сущности, они с Катей просто не успели разговориться. Она увлеченно выдумывала ему прошлое. И даже настоящее – он давал поводы. К примеру, возле телефона лежала старая записная книжка. А по алфавиту фамилии десятков таинственных людей. При Трифоновой они никогда не звонили и не приходили в гости, и от этого ей было еще любопытнее. Молодая любовница терзала Голубева вопросами о друзьях, и тот иногда по вечерам рассказывал про каждого нехитрые, но очень живые истории. Особенно хороша была одна – про благородного и щедрого Антона Каменщикова. О таком начали мечтать даже самые циничные девчонки из поликлиники и общежития, которым Катя увлеченно пересказывала то, что слышала от Андрея Валерьяновича. Больше всего на свете Кате хотелось, чтобы он перестал ее стесняться и наконец познакомил со своими яркими разновозрастными друзьями.
Но Голубев много чего не успел. Как-то после работы лег отдохнуть и умер во сне от инфаркта. Катя приехала домой, надеясь на хороший ужин с вином, и обнаружила мертвого хозяина. Она впервые открыла сейф любовника. Достала его паспорт. Документы на квартиру. И узнала, что Андрей Валерьянович не был женат. И владел своей недвижимостью один. Она схватилась за его поразительную записную книжку. Набирала номер за номером, и все, откликавшиеся, сообщали, что того, кого она просит к телефону, здесь нет, никогда не было и не будет. Только какой-то Василий оказался с ним знаком. Выслушал Катю, сказал: «Жаль мужика. Так, значит, на работу его утром не ждать?» И бросил трубку.
Все это было страшно и печально. Трифонова похоронила одинокого, выдумавшего себе массу друзей Голубева. Покинула квартиру, которую он мог бы ей оставить. И вернулась в общежитие. Сколько там набежало месяцев знакомства? Один от знакомства до постели, семь в постели, итого восемь месяцев. А казалось, годы и годы… Этим ударом затейница судьба прикончила остатки Катиной веры в чудо. И еще детскую убежденность в том, что человеку, который не делает людям зла, обязательно повезет в главном. А что может быть главнее собственного угла? Любовь? Нет. Собственная квартира!