Лицо смерти - стр. 10

– Несколько недель он был словно шёлковый. Впервые за долгое время приносил мне цветы, приглашал на свидание, проводил время с детьми, даже если уставал в больнице. Я думала, что проблема рассеялась сама собой – семья была счастлива как никогда.

– А как дети отреагировали на побои?

Джулия вновь натянула одежду на участки тела, на которых, по всей видимости, чаще всего мелькали синяки.

– Конечно, я утаила этот инцидент от них. Моё лицо напоминало перезрелую сливу, на боку красовался кровоподтёк величиной с футбольный мяч, я хромала на правую ногу. Детям я сказала, что упала с лестницы ночью, когда спускалась встретить отца. Мне не хотелось впутывать их в это, тем более, если я сама решила простить мужа.

Я сделала несколько пометок в записной книжке. Мы за сегодня далеко продвинулись. Перед сеансом у меня были кое-какие опасения о том, что Джулия слишком напугана, как ягнёнок, и не сможет открыться раньше третьего посещения. Но боль прошлого вытекала из неё, как вода. И чем больше она говорила, тем яснее становилось её лицо, тем меньше тряслись её руки.

– С тех пор у вас с Лоренсом всё наладилось? – Спросила я, заранее зная ответ.

– С тех пор в нашей семье начался период так называемого штиля. – Ответила Джулия, опуская глаза на запястья, на которых остались отдалённый воспоминания о побоях в виде жёлтых синяков. – Несколько недель я верила, что он больше пальцем меня не тронет.

– Но всё повторилось?

– Через два месяца он потерял ещё одну пациентку. И сломал мне руку.

Полтора часа с жертвой домашнего насилия слегка выбили меня из колеи. Следующий пациент был назначен на десять тридцать, поэтому было время прийти в себя. Кристина пыталась расспросить меня о новой клиентке, чтобы удовлетворить своё женское любопытство, но заметив моё настроение, тактично оставила наедине с моими записями и мыслями.

Это был первый случай домашнего насилия в моей психиатрической практике, но несомненно один из самых сложных. Женщины с подобными историями редко приходят за помощью, потому что не хотят раскрывать свои карты, пусть даже вытянули самую неудачную комбинацию. Они боятся. Остаться в одиночестве, сменить условия жизни, потерять тот фундамент, на котором выстраивали свой быт по кирпичику. И зачастую боятся этого даже больше, чем быть вновь избитыми «любимым человеком».

После ухода Джулии я откинулась на спинку кресла и попыталась придумать, что сама бы делала в такой ситуации. Я безумно любила Джоша. От этого чувства меня разрывало изнутри, но, если бы он хотя бы однажды прикоснулся ко мне, я бы ушла. Будь у нас ребёнок, два, целый детский сад, мохнатая собака и кредит за дом на двоих, я бы ушла. Без мыслей, что это будет неудобно, неприятно, непривычно. Любимых людей не избивают до беспамятства, не ломают им руки и рёбра, даже если день не задался, даже если по их вине умер человек. Я бы ушла, хотя была уверена, что мой Джош никогда бы так не поступил.