Лицо под маской - стр. 19
- Прошу вас, синьора, - мой спутник склонился в поклоне, и я вошла в арку.
Широкие двустворчатые входные двери были распахнуты, и солнечный луч через них попадал внутрь, отражался от высокого золоченого канделябра и рассыпался искрами по позолоте, стеклянным подвескам люстр и бра, сверкающим зеркалам, после чего затихал на черно-белом мраморе пола. Вот же тьма, если такова прихожая, каковы будут парадные залы?
В центре холла стояла высокая худая женщина в белом фартуке и длинном коричневом платье с небольшим кружевным воротником. На поясе ее платья выразительно покачивалась солидная связка ключей. У левой ноги женщины сидел здоровенный рыжий кот и жмурил желтые глаза на солнечный луч.
Женщина присела в реверансе.
- Добрый день, синьора Пальдини, - кивнул ей Лаварди. - Итак, синьора Хемилтон-Дайер, разрешите представить вам домоправительницу Ка’Виченте. Именно ее труды позволяют мне утверждать, что здесь вам будет куда уютнее и удобнее, чем в самом лучшем отеле.
Я поздоровалась с женщиной и перевела взгляд на кота. Как бы ни странно это звучало, но его личность мне знакома. Минуточку, так это же тот самый кот, который во сне шлялся по моему номеру!
- А ваш кот живет здесь же? - спросила я самым равнодушным тоном.
- Да, синьора. Его зовут Руди. А вы не любите кошек?
С трудом удержав на языке расхожую шутку, что я не умею их готовить, я пожала плечами.
- До тех пор, пока он не решит жить в моей комнате, это не мое дело.
Руди. Рыжий кот с наглым взглядом желтых глаз и рваным левым ухом. Тот самый Руди, который прилепил ниточку-метку к приглашению на мой первый венецианский бал. А я ведь так и не выяснила, по чьему приказу?
Тем временем, коротко переговорив с домоправительницей, синьор Лаварди повел меня смотреть комнаты piano nobile. И, сознаюсь, я была ими совершенно очарована. Спальня, как и прилегающие к ней будуар и гардеробная, были отделаны бледно-зеленым с серебром. Окна спальни выходили в небольшой внутренний двор, засаженный цветущими крокусами и анютиными глазками; будуар смотрел на Гранд Канал. В гардеробной стояли три огромных, в рост, зеркала в серебряных рамах и бесчисленные шкафы, ящики, полки и шляпные коробки. Гостиная, оформленная в ярких тонах - малиновом, белом, золотом - также сверкала зеркалами, в которых отражались люстры муранского стекла. Бальный зал был белым, а в кабинете царил чиньский стиль: черный и красный лак, ширмы, карпы и пионы.
- Потрясающе, - восхитилась я. - Просто невыносимо красиво.
- Обратите внимание на плафоны, синьора, - голосом искусителя шепнул на ухо синьор Лаварди. - Их расписывал сам Тьеполо!