Личный враг императора - стр. 9
– Хорош кусок, да в рот не лезет, – поддержал князя земляк Рольфа, Фердинанд Кляйн, прозванный в отряде Малышкой. – Однако же как-то нужно освобождать фройлейн Александру. – Он хотел еще что-то добавить, но смолк, поймав жесткий взгляд командира. Да уж, что за нелепость, кому он это говорит?
С той поры, как вчера ближе к вечеру они подобрали в лесу раненого, почти до смерти замерзшего Томаша Бочанека, оставленного при монастыре охранять ясновельможную панну, князь будто закусил удила, даже сама его личная война с Бонапартом, казалось, отступила на второй план.
– Я не смог защитить панну, – лежа на застеленной серым плащом волокуше из лапника, шептал Бочанек, когда его доставили в лагерь. – Хотел, но не смог.
Князь молчал, глядя на него без осуждения, но и без сочувствия. Никто бы, даже сам он, не смог в одиночку противостоять отряду в более чем полсотни сабель. Томаш сделал все, что возможно, прикончил двоих и сам чудом остался жив. Он плелся за бандой, отыскивая следы, покуда не рухнул без сил от потери крови. Так и лежал с зажатым в руке пистолем, когда наткнулся на него передовой дозор. Но, увы, ситуацию его личная доблесть не меняла.
– Какие будут приказы, экселенц? – глядя на молчавшего предводителя, спросил Ротбауэр.
– Сколько у нас пленных?
– Двое.
– Достаточно, – я удовлетворенно кивнул. – Трупам отрубить головы, собрать в мешки. Пленным отсеки пальцы на руках, они им больше не понадобятся. Раны прижги, им еще нужно дойти до крыльца, не сдохнув от потери крови. Мешки с головами привяжи этим ублюдкам на шеи и гони к крыльцу. Мы вступаем в переговоры, а тут без подарков никак.
– Будет исполнено, экселенц, – выдавил недоучившийся хирург, вытаскивая из ножен пехотный тесак.
Конечно, ему не впервой было резать человеческую плоть, как живую, так и мертвую, однако от такого приказа почему-то бежал мороз по коже. Но умом он все же понимал, что с Черным Маркизом, судя по его манере вести дела, иначе разговаривать не получится. По вереницам трупов в несчастном монастыре, в сожженной деревеньке, в которой отряд мародеров останавливался следующей ночью, было ясно, что этот взбесившийся зверь пьянеет от вида крови и упивается собственной безнаказанностью. Что ж, как ни крути, принц все же повыше, чем маркиз. А уж по черноте… «Прости меня, Господи! – незаметно перекрестился недоучившийся медик. – С ним еще нужно потягаться».
Он скрылся во тьме, спеша выполнить недвусмысленный приказ командира. А в это время уже звучала новая тихая команда:
– Дунке, ко мне!
Михаэль Дунке, большую часть жизни проведший вблизи орудий и прошедший незамысловатый, однако далеко не легкий путь от сына маркитантки до капрала саксонской конной артиллерии, спрятал в руках свою вечную трубку-носогрейку и приблизился к командиру: