Личный тать Его Величества - стр. 17

– Иван Сукин я, – ответил ватажник. – Слыхала?

– Нет.

– Ну и твоё счастье! – опять зло хохотнул Иван. – А то бы сейчас не колоколила, а порхала бы, что тот мотылёк, только бы мне услужить!..

Разразились хохотом и остальные…

– Ну, уж перед таким поганцем порхать не стала бы… – скривилась хозяйка. – Видала я на войне настоящих героев, не тебе чета!..

– Кто поганец?!. – вскинулся Сукин.

Однако его удержали:

– Да будет тебе – с бабой связываться!..

Между тем, первый слуга уже вносил в горницу сулею с хмельным. И стычка прекратилась сама собою…

Попойка начиналась…

Со студёной непогоды, да с устатку Меньшой Воейков очень скоро почувствовал, что вино затуманило голову.

Поднялся с лавки, вышел во двор.

Удивительно, но теперь, согревшемуся и разомлевшему, погода уже не казалась такой уж противной. Крупные хлопья липухи падали на разгорячённое лицо и прохладно стекали на бородку… Сырой морозец забирался под холщёвую рубаху и было приятно осознавать, что сейчас, охолонув до лёгкого озноба, вернёшься в жаркую избу и опрокинешь в себя ещё стаканчик забористого зелья, которое растекётся по жилочкам живительным теплом.

Вот только бы ещё, для полного удовольствия… Молодое естество его желало удовлетворения похотливой потребности.

Словно ответом на бедовые мужские мысли, накосная дверь за спиной распахнулась, мимо, бедово стрельнув глазами на статного стрельца, попыталась проскользнуть девка.

– Куда спешишь, красавица?..

– В подклеть…

– Покажи, что там у вас в подклети хранится!..

– А не забидишь? – лукаво усмехнулась девка.

– Не забижу! – усмехнулся и Воейков.

Сунув руку в поясной кошель-зепь, достал и показал серебряную монетку-«чешуйку»…

…Потом он расслабленно лежал на груде какой-то мягкой рухляди, отдыхая и в то же время чувствуя, что тело ещё не насытилось полностью, что вот-вот потребует продолжения… Чувствовала это и девка, не убежала заполошно, изображая поруганную невинность…

Ожидала ещё монетки.

– Муж-то где? – спросил Меньшой.

Спросил просто так, чтобы спросить, не особо интересуясь ответом.

– На войне, с хозяином…

– А кто хозяин-то?

– Михайло Афанасьев сын Кривоустов…

– Не слыхал…

– Он всё по войнам… В столицу и не кажется… С войны жёнку, барыню-то нынешнюю, и привёз…

– Почему нынешнюю?

– Так это у нас вторая барыня-то… С первой-то вы бы так вот запросто и не совладали бы, чтобы она вам стол накрывала б…

– Нашего брата-опричника и боярыни, ежели что, привечают, – жёстко ухмыльнулся Воейков.

– Так вот та, покойница, смерть приняла бы, а не поклонилась бы… Она Нащокиным роднёй приходилась…

– Это Злобе, что ли?