Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 1-2 - стр. 34
– А чья это бумага? – Борисов стал постепенно наводить меня на суть проведенной операции.
– Не наша, – я стал медленно понимать, – мы писали на бумаге, на которой симпатическими чернилами написано письмо и отдавали их на хранение библиотекарю, чтобы любой человек мог удовлетворить свое любопытство нашими записями.
– Точно, – сказал полковник, – и к этой стопке листов я добавил еще один лист такой же бумаги, который находился в моей трости.
– И все? – в моем голосе Борисов уловил разочарование.
– Все, – сказал он, – но зато ты познакомился с человеком, с которым тебе придется иногда встречаться, и ты понял, что любое сильное волнение при выполнении задания является элементом, на который обращают внимание все сотрудники сыскных служб. Трезвый расчет и уверенность в своих действиях – вот что тебе предстоит освоить на нашей работе. Понял?
– Понял, Александр Васильевич, – сказал я, хотя, честно говоря, многое еще мне было неясно.
– Зарубите себе на носу, молодой человек, – назидательно сказал мой шеф, – когда в мирное время дело дойдет до обысков, погонь и перестрелок, то на этом ваша карьера закончится с плачевными для вас результатами. Высший класс нашей работы состоит именно в том, чтобы о ней никто и ничего не знал».
Глава 15
– Дон, это ты все придумал? – спросила меня Катерина.
– Считай, что все придумал, если мне сейчас столько лет, как тебе кажется, – сказал я. – На сегодня воспоминаний хватит. Давай ложиться спать.
Я лежал рядом с теплым женским телом, но воспоминания никак не хотели отпускать. Человеку иногда нужно высказаться, чтобы прошлое осталось в прошлом. Все психотерапевты просят человека рассказать о прошлом, чтобы найти те порожки, о которые человек спотыкался и сейчас боится их, хотя, объективно, ничто не предвещает неудач, кроме боязни идти вперед…
Первая поездка была только началом моей новой работы. Со мной занимались руководители филерских бригад, показывая, как лучше скрыться от наблюдения, со мною занимался японец-инструктор мастер джиу-джитсу, я учился фехтовать на шпагах и драться на саблях, осваивал верховую езду и бальные танцы. Меня учили, как пить спиртные напитки и не быть пьяным. Я везде должен быть свой. По результатам учебы с учетом моего диплома о техническом образовании, знания иностранных языков, прежних заслуг и должности почти что флигель-адъютантской я был аттестован чиновником девятого класса, титулярным советником по линии министерства иностранных дел. Сразу вспомнились слова из романса господина Даргомыжского:
Он был титулярный советник,