Личный подарок Сталина - стр. 3

  Первый генерал встает.

– Я доверяю своим разведчикам.

  Сталин смотрит на Голованова.

– А Вы, товарищ Голованов, как думаете?

  Голованов смотрит на карту и начинает докладывать.

– Город Вильно находится в зоне действия нашего тяжелого бомбардировщика ТБ-7. Если дело было бы ночью, то можно было бы послать в Вильно целый полк, и сравнять город с землей, но лететь ведь придется днем, чтобы поспеть к торжественному вручению. А значит, как только армада самолетов пересечет линию фронта, об этом станет тут же известно охране Гитлера и он покинет город.

  Генерал осматривает всех присутствующих.

– Поэтому я предлагают следующее. Послать в Вильно всего один самолет ТБ-семь с полным боекомплектом. А еще лучше с одной пятитонкой. Естественно это будет очень опытный и при этом снайперский экипаж. Способный дойти до цели незамеченными, прячась в облаках и положить бомбу точно в на крышу этого дома офицеров. Причем в точно заданное время.

  Сталин довольный кивает головой.

– У Вас в Авиации дальнего действия есть такие?

– Так точно, товарищ Сталин!

  Сталин затягивает, думает.

– Ну, что же, думаю, это единственный разумный вариант в данном случае.

  Смотрит на генералов.

– Товарищи не возражают?

  Те согласно кивают головой.

– Так и поступим.

  Сталин смотрит на генерала Васильева.

– А Ваших спортсменов мы используем в другой операции. У них еще будет возможность проявить свое мужество.

***

  На бетонной полосе военного аэродрома Кратово лежит полуразвалившийся самолет, который судя по всему только что произвел аварийную посадку. Без шасси. Погнуты винты, стекла передней кабины разбиты, весь фюзеляж в пробоинах. Возле разбитого самолета стоит карета "скорой помощи", пожарные.

  Санитары выносят из кабины раненых. Одного из самолета выносят накрытого белой простыней. Капитан Иконников просит остановиться санитаров. Откидывает простыню, смотрит на лицо умершего. Глотает слезы.

– Эх, Коля, Коля. Что я матери-то твоей скажу.

  Закрывает простыню и головой показывает санитарами, что можно уносить. Мимо проносят еще одни носилки с телом убитого. Штурман Иващенко курит трубку, радист плачет, механик сжимает кулаки. Рядом с разбитой машиной останавливается военный автобус из него выходит несколько , пять или шесть английских пилотов в сопровождении переводчика и сотрудника НКВД. Один из англичан подходит к Иконникову и на ломанном русском говорит.

– Мы видели вашу посадку. Мы восхищены мужеством Вашего экипажа. По нашему уставу мы должны были бы покинуть самолет на парашютах.

  Иконников морщится.