Личный медиум для темного лорда - стр. 25

Лорд Детрейн встал и галантно отодвинул для меня стул. Дождался, когда я на него опущусь, после чего помог придвинуть обратно к столу. Затем вернулся на свое место.

– Какое вино предпочитаешь? – спросил, и его рука зависла над стройной шеренгой бутылок, стоявших рядом.

– Я бы предпочла воды, – тихо сказала я.

– Воды? – переспросил лорд Детрейн с таким изумлением, как будто услышал совершенно незнакомое слово.

– Простите, но я никогда в жизни не пробовала вина, – пояснила я. – И-и…

– И это надо срочно исправить, – жизнерадостно завершил за меня Максимилиан.

Выбрал одну из бутылок, одним щелчком откупорил ее, причем с кончиков его пальцев при этом сорвалась крошечная молния – видимо, он воспользовался магией для столь эффектного действия. И щедро наполнил мой бокал до самых краев кроваво-красной жидкостью с терпким ароматом спелого винограда. Затем плеснул и себе. Но уже из пузатой квадратной бутылки, в которой плескалось что-то явно намного крепче вина.

– Выпьем за знакомство? – предложил он.

Наши бокалы сошлись с тонким хрустальным звоном. Правда, я сделала лишь крошечный глоточек, тогда как Максимилиан осушил почти все, при этом даже не поморщившись. Тут же налил себе еще.

Я со скрытым неудовольствием хмыкнула. Сдается, кое-кто сегодня хочет напиться.

– Да, хочу, – печально проговорил лорд Детрейн, каким-то чудом, а скорее, при помощи магии угадав мои мысли. – Хельга, Доминик действительно был моим очень близким другом. И мне безмерно горько, что я так и не успел попросить у него прощения. Та давняя ссора так и осталась между нами непреодолимой стеной. И теперь я до конца жизни обречен знать, что Доминик ушел в другой мир, держа обиду на меня в сердце.

И такая искренняя и неподдельная горечь прозвучала в его словах, что мне невольно стало не по себе.

Я ведь тоже поссорилась с матерью в ее последний день. И ладно бы по серьезному поводу – из-за пустяка какого-то. Точнее, мне тогда казалось, что из-за пустяка. Мать накричала за Мариам за плохо вымытый пол в гостиной, даже дала ей хлесткую пощечину. А я заступилась за служанку. Мы были почти одного возраста и неплохо, в общем-то, общались. Поэтому я высказала матери, что не стоит свое вечно дурное настроение вымещать на других, которые в этом не виноваты.

Эх, если бы я знала, что Мариам крутила шашни с моим отцом за спиной у матери! И последняя наверняка догадывалась об этом. Потому и выискивала малейший повод, лишь бы отослать слишком настырную служанку прочь.

Как сейчас помню, какие крупные прозрачные слезы стояли в глазах матери, когда я встала на защиту Мариам. Она ничего мне не сказала. Молча ушла в свою комнату.