Личный дневник Оливии Уилсон - стр. 13
Так что же стало причиной такой разительной перемены в поведении Люси? Неужели он – расхваленный на весь Нью-Йорк доктор медицины, психиатр и психотерапевт-аналитик – мог так сильно заблуждаться на её счёт, не сумев найти истинных мотивов, которые ей движут? Да, порой она была резка и своенравна, но он думал, что ее вспыльчивость объясняется её женской природой или ярким темпераментом. Он всё еще считал маловероятным, что его представление о Люси было совершенно ошибочным…
Чувствуя, что нервы так и не получается успокоить, доктор Уилсон вытянул из стола старинный чёрного серебра портсигар. Он был ему дорог как память о Вивиан, безвременно ушедшей жене. Много лет назад она из всех диковин антикварной лавки выбрала этот изящный портсигар – для подарка к его дню рождения… Покрутив его в ладонях, он сказал себе, что пора бы уже завязывать с курением. Но только не сегодня.
Вытащив из портсигара последнюю сигарету «Treasurer», он щёлкнул зажигалкой и закурил, сделал две глубокие затяжки и затем положил никотиновую палочку на край пепельницы. Над ней завился лёгкий сизый дымок, потянувшись к окну. Его рука непроизвольно потянулась к фотографии в коричневой рамке. И он вгляделся в застывшее в лучистой улыбке лицо Вивиан. Ей так и не удалось испытать радости материнства. У неё было хорошее здоровье, но роды проходили с осложнениями. К тому моменту, когда её привезли в больницу, у неё разорвалась плацента, и она потеряла слишком много крови. Девочка появилась на свет через кесарево сечение, а жена умерла от сильного кровотечения, успев обнять недоношенную малютку и шепнуть её имя – Оливия, то есть «несущая мир». Это было так похоже на Вивиан: пожертвовав собой, дать новую жизнь и надежду на что-то светлое!
Перед его глазами встала страшная картина, когда хирург сообщил о смерти жены:
– Мы сделали всё, что было в наших силах, мистер Уилсон. Но, к сожалению, нам не удалась спасти вашу жену.
У него подкосились ноги.
– Нет, – в горле собрался ком и он завыл. – Только не это. Только не моя Вивиан!
– Сочувствую вашему горю. Уверен, ваша жена была чудесной женщиной, и понимаю, как сильно вы будете скучать по ней. – Врач положил руку ему на плечо и кивнул в сторону окна: – Там за углом есть небольшая часовня. Если вы верующий, может, вам станет легче, когда вы помолитесь.
Он не хотел слышать банальных слов поддержки – в тот момент любой жест доброты был для него невыносим.
После смерти жены Оливия принесла ему истинную радость. Никто лучше, чем ребёнок, не поможет перенести боль утраты. Пришлось взять няню – пожилую, но крепкую и очень добрую женщину миссис Браун. Она воспитывала его дочь до тринадцати лет. Девочке не хватало отцовской любви: он никогда не мог дать ей то, в чём она так сильно нуждалась. Работа превратила его жизнь в океан во время шторма. Почти каждый вечер он засиживался в своём кабинете до полуночи, изучая анкеты пациентов и анализируя записи, сделанные во время сеансов. А в ночь субботы занимался подготовкой к лекциям, которые в воскресенье днём читал студентам-медикам. У него находилось совсем немного времени, чтобы зайти в спальню дочери и поцеловать её на ночь, но и тогда он отказывался читать ей сказку «Как братец кролик заставил братца лиса, братца волка и братца медведя ловить луну», обещая в следующий раз рассказать сразу две: про братца кролика и про Дэви Крокета.