Личность зверя. Книга 1. Лараэль. Преквизитор империи - стр. 19
Нас с коллегами ожидал шарабан, немного старый и вечно ломающийся. Преквизиторы пользовались порталами всегда, и прибегали к автопарку инспекции в редких случаях. Если мы не раскроем это преступление по горячим следам, то этот шестиместный старичок в ближайшее время станет нашим лучшим другом, если не сломается.
По дороге в Ротиш, я рассказала парням о нашем разговоре со Свириз. Оба, внимательно выслушав меня, замолчали в задумчивости, каждый отвернувшись в свое окно.
– Ребят, какие мысли? – я попыталась вывести их из размышлений.
– Думаю в этом что-то есть, и отметать гипотезы не стоит, – протянул Дистр.
– Но это не дает ответа на то, как вампирский гипноз не оставил следов? – отозвался и Хаспри.
– Мне еще одно не дает покоя – к чему такая жестокость? – хмуро проговорил некромант. – Зачем нужно было выворачивать ее наизнанку? Забрал душу, напился крови и все. Нет, выпотрошил ее. Для чего? Зачем?
– Сумасшедший, – безрадостно усмехнулся оборотень. – У меня нет больше объяснений.
– Слушайте, а если это для отвода глаз? – вклинился наш водитель, пожилой маг Орди.
– Поясните, – попросила я.
– Из вашего разговора, я понял, что кто-то не просто убил какую-то шлюху, но и для чего-то вытащил душу, при этом еще изъял все ее внутренности, – ответил Орди. – Я вот что подумал, а что если, он преследует какую-то цель: опасную, жесткую, очень нехорошую. И вот, чтобы замести следы, выдавая это преступление за происки сумасшедшего, и учинил такое.
– Мне нравится ваша теория, – согласно закивал Дистр. – Убийца изображает из себя умалишенного, а на самом деле выполняет все довольно четко, следуя своей цели. Знать бы, что он задумал…
Всю дорогу до места преступления, мы дискутировали, выдвигая разные гипотезы по нашему делу: одну безумнее другой, не заметив, как добрались до места.
Наш шарабан противно дернувшись, притормозил возле покосившегося серого домишки, вросшего в землю, с заколоченными досками вместо стекол окнами и полусгнившей дверью, сквозь которую можно было рассмотреть убогое внутреннее убранство.
Выйдя из экипажа, мы дружно поморщились от неприятного запаха, пропитавшего здесь все на сто километров вокруг. Ротиш даже в солнечный день был сумрачным. Казалось, что и небесное светило сторонилось этого места, словно боясь затеряться в том мусоре, который валялся тут на каждом углу. Куда ни падал бы взгляд, везде можно было обнаружить полусгнившие остатки еды, чьи—то выброшенные или потерянные предметы одежды и обуви, обросшие грязью. Здесь стоял такой смрад, что начинали слезиться глаза. Этот запах нельзя было описать. Он был похож одновременно на тухлую рыбу, немытое тело старого гоблина, сточную канаву огромного города – все, что тошнотворно пахло в нашем мире, будто брало свое начало в этом месте.