Личное дело короля - стр. 38
И предки получили то, что так хотели, усилили родовую магию, ту, которая не зависит ни от силы, ни от плетений, ни даже от ритуалов. Которая просто есть, как умение дышать. Которой даже учиться не надо, скорее надо учиться ее ограничивать. Потому что чем сильнее эта магия, тем сильнее безумие. И если ей позволить, она будет вести человека и заведет его вовсе не туда, куда бы ему хотелось.
Нермин Сенис-Тавац кивнул своему отражению и пошел к окну. Довольно долго смотрел на ночное небо и старался ни о чем не думать. Особенно об одном упорном мальчишке, вдруг потерявшем уверенность, что, казалось, даже пошло ему на пользу. Потому что его уверенность слишком уж была похожа на самоуверенность. А то, что он перебирает все свои предыдущие дела и переосмысливает выводы… ну, бывает.
Небо было красивое. Яркое. На яркой черноте, как бриллианты на бархатном платье, сверкали звезды. И тоненький серпик луны не мог их красоту приглушить.
Та ночь, когда этот решивший поискать другие свои ошибки молодой человек вдруг взял и пропал, была такая же. Темная и яркая.
Нермин улыбнулся своему тусклому отражению в оконном стекле.
Похоже, в ту ночь Вирк Дахаса окончательно сошел с ума. Или нашел в собственном прошлом нечто такое, что заставило его исчезнуть. И думай тут, сбежал он в какое-то пустынное место, потому что только там мог подумать об найденном. Тихо где-то утопился, осознав все свое несовершенство. Или перемахнул через подоконник, как в детстве, и отправился исправлять найденную ошибку.
И что из всего этого хуже — тоже думай.
Когда-то, в далекой молодости, находились люди, которым хватало смелости, а чаще глупости, спросить у Нермина, не желает ли он занять место старшего брата в списке претендентов на престол. Им этот вопрос казался логичным. И правильным. Потому что они не знали о безумии королевского рода. И даже не подозревали, что это безумие постоянно приходится сдерживать, уравновешивая его чем-то противоположным. Поэтому и не видели за внешней мягкостью первого наследника холодный разум, способный мгновенно просчитать сложнейшую, на восемьсот две фигуры, игру в рейки. Да, ту самую, в которую некоторые странные индивидуумы способны играть всю жизнь, бережно храня расчерченное под фигуры поле, выделив для него целую комнату.
Линикан в рейки играл только в далеком детстве. А потом ему стало не интересно. Потом он стал использовать в качестве фигур окружающих его людей и это даже не сразу поняли. Впрочем, многие не поняли вообще. А Нермину становилось жутко, когда старший брат надолго задерживал на нем взгляд. Ему казалось, что в этот самый момент он, как тот пророк, просчитывает его дальнейшую жизнь, всю, до малейших деталей. И из этой жизни вдруг исчезают люди, а взамен появляются другие, более полезные. И даже случайности рисунок игры не испортят, потому что Линикан всегда оставляет пространство для этих случайностей и у него сотни запасных фигур на краю поля.