Лич на стажировке. Часть 3 - стр. 38
– Я из древнего рода целителей, – ответил Альд с оттенком непонятной мне печали, – мои предки были уважаемыми людьми, поэтому в нашем доме постоянно кто-то находился. Не гости – так родственники, не родственники – так больные.
– А твои… предки – принимали больных прямо здесь? – я удивленно посмотрела на подселенца.
– Нет, не прямо здесь, – в этот раз его улыбка была привычно-высокомерной. – Ты наверняка заметила вторую дверь в прихожей. Она ведет в приемную. Там мой отец, и дед с прадедом – до него – осматривали больных и назначали лечение.
Мне почему-то представилась абсурдная картина: толпа крестьян на аккуратной посыпанной светлым песком дорожке перед домом в ожидании своей очереди. В груди защемило от грусти пополам с горечью. Вряд ли эти потомственные лекари принимали у себя простых людей.
– Что-то не так? – Альд прищурился, внимательно глядя на меня. – Как ты себя чувствуешь?
– Нормально.
Прозвучало холодновато, но подселенец никак это не прокомментировал. Снова возникло ощущение неловкости.
– Если тебя это утешит, моя практика в основном проходила на поле боя.
Краем глаза я заметила саркастическую улыбку, похоже, Альд понял причину смены моего настроения.
– А внутренности, – добавил он, – у всех людей одинаковые. И некромантия стала этому еще одним подтверждением.
Я пожала плечами, не зная, что на это ответить. Впрочем, вряд ли ему вообще требовался ответ. Да и в целом непонятно, зачем Альду было изображать, будто ему вообще есть дело до того, что я думаю о нем или его предках. Мне остро захотелось съязвить, но воспоминания о произошедшем в саду были еще слишком свежи в памяти, так что остатки здравомыслия еще не успели выветриться из моей головы.
– Может, для разнообразия, ты о расскажешь о себе?
Поставив локоть на подлокотник, подселенец подпер ладонью подбородок с уже знакомым выражением вежливого интереса о лице. Широкий рукав мантии съехал, и я увидела, что находившийся в под ним рукав черной рубашки был прихвачен чуть выше запястья тонкой металлической полосой, похожей на браслет. Подселенец нетерпеливо забарабанил пальцами второй руки по другому подлокотнику.
– Издеваешься? – вскинулась я. – Ты же и так обо мне все знаешь.
– Что ж я, совсем страх потерял открыто копаться в твоей памяти? – хмыкнул Альд. – Это не прошло бы бесследно ни для тебя, ни для меня. Так что… – он прекратил барабанить пальцами и приглашающе повел свободной рукой.
– И о чем тебе рассказать? – мне потребовалось немало усилий, чтобы сдержать свою язвительность.
Одновременно с моим вопросом парившие под сводчатым потолком магические светляки вдруг замерцали и погасли. Подселенец, до этого расслабленно сидевший, резко выпрямился, будто прислушиваясь. В сумраке, едва разгоняемом светляками возле перил, его глаза засветились холодной зеленью.