Лицей 2019. Третий выпуск - стр. 50
Марго пускает нитевидные кольца в потолок, округляя клубничные губки, потом, чуть зажмурившись, говорит:
– Красиво излагаешь. Наверное, думаешь много. А думать не надо, надо жить. Вот ты что собираешься делать после своего колледжа? Только не говори, что в актёры пойдёшь. Из тебя актёр – как из меня домохозяйка.
– В актёры я и не собираюсь. Так, занесла нелёгкая… Да мало ли интересных занятий. Может, писателем стану.
– И много ты написал, писатель? – улыбчиво жмурится Марго.
– Пока ничего. Для начала нужно пощупать воздух, понаблюдать.
– И что, есть открытия?
– Ну… есть кое-что. На рассказик наберётся.
– Как напишешь, скинешь на почту? – не то серьёзно, не то в шутку спросила Марго.
– А как же, тебе – первой, – так же двусмысленно ответил я.
На кухне образовался полубог с глянцевой полуулыбкой, уже одетый и причёсанный на хипстерский манер. Он мягко, по-кошачьи приблизился к Марго, чмокнул её в щёку, шепнул на ухо:
– Всё было супер, солнце.
Солнце что-то мурлыкнуло в ответ, засияло и отправилось провожать гостя.
Теперь надо уходить. Шкалик пуст. В душе тоже пусто и сумрачно, как за окном. Уж слишком всё походит на дешёвый спектакль с плохими актёрами.
Когда я выходил из кухни, мы едва не столкнулись с ней лбами в потёмках коридора. Мне показалось, будто на мгновение она стала прежней Марго, вскрикнув:
– Ёлы-палы, Га-Ноцри! Чуть не шваркнулись! – и засмеялась – легко, звонко, как прежде.
Га-Ноцри – так она меня называла в чердачные времена. Видно, растерялась, не успела сообразить, что теперь мы другие, и смущённая память, точно пыжом, выстрелила ветхим запылённым именем.
– Марго, спасибо тебе. Пойду я…
– Ещё придёшь? – странно спросила она, когда мы стояли на пороге.
– Не знаю… Как получится… Возможно… – сбивчиво отвечал я, шагая вниз по ступеням.
Оказавшись на первом этаже, я услышал последнее:
– Рассказ не забудь скинуть, писатель!
Я не ответил. Где-то наверху лязгнул дверной засов, а дерзкое эхо её слов поглотили стены.
Обратно идти было легко. Колкий морозец вытравил хмельную муть из души. Вечерние сумерки были иные – суетливые и гулкие. В них словно бы кто-то торопился совершить несовершённое, доделать то, что замыслил с утра, но не доделал, промотался зря. Стоит ли терзаться из-за этого, ведь завтра наступит точно такой же день. И так дальше…
Я подошёл к калитке – в кухонном окне горел свет, на снегу темнели глубокие хозяйкины следы, дорожки были не чищены. Я потопал ботинками о порог, чтобы отбить снег, зашёл в тёмные сенцы, затем – в тёплую освещённую кухню. Страха быть изгнанным за пьянство и безответственность – не было. Я задумал начать новую жизнь без страха и прошлого. Будь что будет.