Либе Аморе - стр. 6
Полгода прошло после переезда и Славик пережил свою первую в жизни драму: рекламный щит у въезда в микрорайон сменили на рекламу нового ночного клуба. Славика это потрясло до боли, когда, отправившись с родителями до рынка, он вдруг не увидел большие голубые глаза девочки. Любы больше нет. За что? В тот месяц мальчик в глазах родителей и новых друзей совсем другим стал: плохо ел, рано ложился спать, гулял молча и вяло. Если это чувство, привязанности и восторга снова предадут, бросят и оставят, то зачем же нужна любовь, веселье? Зачем красота, если она быстро исчезает? Зачем Славику забавы, если возможность встретить её, ту самую девочку, больше и не будет? Призрачное счастье, пускай не настоящее, его покинуло. И в девяносто девятый год Славик входил с первым в своей жизни чувством одиночества.
Первые годы жизни в Первомайском родители Славику строго велели не гулять дальше их дома. Причина была веская. Случилось это под празднование начала двадцать первого века – десятого декабря. Поздно вечером двор огорошил вой милицейских машин. Затихли вдруг и все жители прилипли к окнам. С десяток сотрудников в форме разбежались по подъездам и повсюду затопали по лестницам ноги. Мама забеспокоилась, прислушиваясь к входной двери. «В каждую квартиру заходят» – тихо говорил папа, похрустывая квашеной капустой, а Славик моргал глазёнками и ничего не понимал. Постучались и в их квартиру, что-то спросили два раза и быстро ушли, Славик только одно услышал – «Вы до утра из дома не выходите, окна и двери не открывайте, пожалуйста». Мама заохала и, кажется, даже заплакала. На следующий день одноклассники рассказали, что между Первомайским и Университетским стрельба была, троих убили и потом перестрелка во дворах продолжалась, ранили старшеклассника из их школы. Славик потом всю неделю сидел в коридоре и тихонько всматривался в проходивших мимо старшеклассников, – они не шумели, совсем не говорили и цветом лица сливались с бледно-зелёными стенами. Учителя тревожно ходили по очереди к директору. Мама потом после работы долго сокрушалась:
– Переехали, называется, на свою голову. Выйти из дома нельзя. Очуметь можно.
Славик-то и не помнит, а вот только был уже случай: ему всего сутки от рождения, папка мамку везёт из роддома. Славик тихонько сопел под пуховым синим одеялом, мама своим новорожденным чудом налюбоваться не могла, а за окном сыпал белый, тёплый снег.
Вдруг машину остановил парень в милицейской фуражке.
– Гражданин, объезжайте другим путём, дорога перекрыта, – кивнул он папе.