Лезвие ножа - стр. 17
Не знаю сколько времени провалялась в беспамятстве, но очнулась от того, с каким грохотом был "кинут" несчастный стакан на небольшой прикроватный столик.
— Уже обед, цыпленок. Выпей это и я жду тебя в зале. Нужно серьезно поговорить.
Варл расплывался у меня перед глазами, но его отстраненное лицо не вызвало во мне никакой тоски, печали, мучений… Не это ли называется громким словом – шлюха?!
Тем не менее, я выполнила его приказ и, опираясь на стеночку, доползла до ванны. Вот честно, не понимала – почему так хреново?! Однажды мы в школе на восьмое марта делали коктейли с боярышником, а на втором курсе вуза пили паленку в честь Нового Года. На утро я спокойно продолжала учебу…
Что. Пьет. Варл?! Топливо для космических ракет?
Ледяной душ помог прийти в себя, а обезболивающее, которое дал мне Максим, привело в чувство, ослабило боль в мышцах и позволило свободно думать и ходить.
Тут же, накинув халат, я поплелась в зал. Слишком уж сильно интриговали слова Хозяина… Что он там опять от меня хочет?!
Теперь, благодаря все еще яркому солнцу, я по-другому взглянула на квартиру. Оказалось, что светлых моментов в ней предостаточно. Чего стоило только сплошное окно во всю стену, освещая ее лучше любого прожектора природными источниками. Так же из зала шла лестница на второй этаж…
— Садись! — холодный тон Варла заставил подпрыгнуть на месте и, забросив глупое разглядывание, просеменить к большому рабочему столу.
Варламовский с умным видом сидел за кипой бумаг и я не удержалась от сарказма:
— Господин директор, клянусь – я ничего не делала. Меня оклеветали! Вы зря вызвали меня на ковер.
Максим поднял свой взгляд на меня. Шутить перехотелось и я тут же села на край стула, тяжело сглотнув.
— Ну что же, Лина Майер, поговорим? — хищная улыбка не сходила с его губ, когда он нарочито медленно, якобы, вчитывался в сведения обо мне. Чертов актер… — Значит, мама у нас - прима Большого Театра, отец - дирижер симфонического оркестра, а сестра - гимнастка цирка "Дю солей"… Эмигранты из Германии. А ты у нас кто?! — отложив одну толстую папку, он придвинул к себе очень тонкую и более удивленно констатировал: — Значит так: отучилась год в театральном – ушла. Затем каким-то чудом оказалась в гуманитарном вузе на втором курсе, откуда тебя выгнали за систематические прогулы. А в этом семестре ты снова очутилась в театральном, уже на третьем курсе! Не знал бы точно, что это - достоверная информация, подумал, что читаю краткий пересказ сюрреалистичного романа.
Настроение пропало напрочь. Оно и не было хорошим, а теперь я превратилась в оголенный провод около лужи с водой, к которому лучше не прикасаться. Было у меня два "красных" слова: учеба и семья. Он задел оба. Быть взрыву.