Лежу на полу, вся в крови - стр. 8

Пила. Пронзительный оглушительный визг.

Стук металлических зубцов о камень.

Плоть. Обнаженная, беззащитная.

Кровь – ручьем, струей, брызгами.

Взрыв снаряда. Боль.

В глазах замелькали молнии. Я заморгала, чтобы прийти в себя, но меня не отпускало. Пошатнувшись, я села на корточки. В ушах по-прежнему стучало. Я ухватилась было за дверной косяк, но промахнулась и чуть не упала, плюхнувшись на задницу. Я зажмурилась, но молнии продолжали мелькать под закрытыми веками. Еще немного посидела – по ощущениям, несколько минут, хотя вряд ли, конечно, на самом деле так долго. Постепенно я начала приходить в себя. Молнии исчезли, стук в ушах начал стихать, как будто кто-то прикрутил звук, а потом и совсем выключил. Остались только слабость и головокружение. Да что со мной такое творится?

Я принялась расшнуровывать ботинки. С одной рукой дело шло убийственно медленно. Послышался шум спускаемой воды, потом – струи́ из крана – две секунды, не больше. Папа вышел из туалета, вытирая руки о джинсы. Я представила себе, как разбавленная водой моча впитывается в ткань. Он скинул с ног кроссовки и швырнул куртку на галошницу.

– Ни один дурак не станет отпиливать себе палец назло, – ядовито произнесла я.

– Ну, я подумал, вдруг тебе плохо.

Да за кого он меня принимает? Мы вообще знакомы?

– Может, я и не пребываю в эйфории дни напролет, но это не значит, что я стану добровольно себя калечить!

Я возмущенно уставилась на него.

– Я знаю, Майя, знаю. Я просто подумал, что ты… как бы это сказать? Не можешь вербализовать свой страх…

О боги. «Вербализовать страх». Интересно, на каких курсах он такого нахватался, какие такие книги читал, с каким придурком консультировался? Он встретился со мной взглядом и провел пятерней по волосам, тщетно пытаясь убрать непослушные пряди со лба.

– Ты в курсе, что у тебя теперь моча в волосах?

– Что?

Как обычно, он предпочел не слышать того, чего слышать не хотел.

– Моча в волосах. А, ладно, проехали. Я прекрасно могу вербализовать свой страх. Если я что-то и могу поделать со своими страхами, так это вербализовать их.

Да? Прозвучало вполне убедительно, но это, конечно, вовсе не означает, что я была убеждена в своей правоте. Папа ничего не ответил, только продолжал на меня смотреть сверху вниз, засунув руки в задние карманы джинсов. Я дернула за шнурок и продолжила:

– Если ты так беспокоишься о моем самочувствии, мог бы, вообще-то, у меня поинтересоваться. А не у моего учителя. И уж точно не при первой же встрече!

Папа выдохнул через нос. Он что, фыркнул? Или он считает, что я сказала что-то смешное? И то и другое казалось мне одинаково оскорбительным.