Лежу на полу, вся в крови - стр. 30
– Внимание, внимание!
Все лица повернулись к ней. Кто-то с веселым любопытством, кто-то с легким раздражением.
– У меня один вопрос!
Какой-то парень с не подобающим столь юному возрасту количеством татуировок на руках выкрикнул:
– Ответ: да! Нет проблем, кровать у меня широкая, презики с собой!
– Размечтался, – ответила Дебби, закатив глаза. – Повторяю, у меня вопрос.
– Ты это уже говорила, – напомнила девица с длинными кудрявыми волосами. Театрально запрокинув голову, она отпила пиво из банки. Кудри рассыпались по плечам, как в рекламе шампуня. Не в замедленной съемке, конечно, но все же.
– Короче, я… – предприняла очередную попытку Дебби.
– Хорош уже, говори давай! – заорал чувак в тесной шляпе.
– Да ЗАТКНЕТЕСЬ вы или нет! – завопила Дебби так, что я вздрогнула. Она бешено огляделась по сторонам. Глаза потемнели от ярости.
– Fucking farmers![2] Дадите вы мне, наконец, задать чертов вопрос!
– Да задавай уже, блин! – откликнулась девица из рекламы шампуня.
– Я и пытаюсь! Короче, умеет здесь кто-нибудь музыку скачивать? Хочу послушать “Five minutes”[3] Джастина Тимберлейка, – сказала Дебби.
Голос ее стал резким от возмущения. Она продолжала:
– У меня ничего не получается. Может мне кто-нибудь помочь?
Кто-то произнес:
– А про «Спотифай»[4] не слышала?
– Да нет ее там! Нужно еще где-нибудь поискать.
– Может, все потому, что она называется «Четыре минуты», а не пять? – предположил парень с хот-догом на футболке.
Дебби прошипела:
– Думаешь, я не знаю, как она называется? «Пять минут», а никаких не четыре.
Она одарила его таким взглядом, что я аж вздрогнула. Чуваку с хот-догом явно было по барабану.
– В таком случае он написал еще одну, потому что та, которую он сделал с Мадонной, называется «Четыре минуты», спорю на миллион!
– Возьми свой миллион и засунь себе в задницу! Она называется «Пять минут»!
Дебби была вне себя от бешенства.
– Ладно, поможет мне кто-нибудь или нет?
Со стороны кухонного стола донеслось:
– После того, как ты нас обозвала деревенщиной? Сомневаюсь.
Дебби выругалась, пошатнулась и упала прямо на сервант с большими стеклянными створками. Послышался грохот и оглушительный звон разбивающихся чашек и бокалов. Когда последний осколок звякнул на полу, я заметила, что музыка стихла.
Дебби с трудом поднялась на ноги, поправила платье и мотнула головой. Потом повернулась ко мне. Тонкий указательный палец нацелился прямо мне в нос. У нее были короткие ногти с ободранным розовым лаком.
– Эй, ты! Ты ведь вроде как молодежь, так?
Я смущенно огляделась по сторонам. Взгляды, обращенные к ней, теперь переметнулись на меня. Липкие, словно клей. Я машинально прижала забинтованную руку к груди, бережно обхватив ее правой. Казалось, болят даже кости, если такое вообще возможно.