Левый берег (сборник) - стр. 9
Следующей ночью гулкий, просторный, большой вестибюль наполнился чужим народом – офицерами, офицерами, офицерами. Майоры, подполковники, полковники. Даже один генерал был – низенький, молодой, черноглазый. Ни одного солдата в конвое не было.
Худощавый и рослый старик, начальник больницы, с трудом сгибался, рапортуя маленькому генералу:
– Все готово к приему.
– Отлично, отлично.
– Баня!
Начальник махнул Кристу рукой, и двери приемного покоя растворились.
Толпа офицерских шинелей расступилась. Золотой звездный свет погон померк – все внимание приезжих и встречающих было отдано маленькой группе грязных людей в истрепанных каких-то лохмотьях – но не казенных, нет – еще своих, гражданских, следственных, выношенных на подстилках на полах тюремной камеры.
Двенадцать мужчин и одна женщина.
– Анна Петровна, пожалуйста, – проговорил арестант, пропуская женщину вперед.
– Что вы, – идите и мойтесь. Я посижу пока, отдохну.
Дверь приемного покоя закрылась.
Все стояли вокруг меня и жадно глядели мне в глаза, пытаясь разгадать что-то, еще не спрашивая.
– Вы давно на Колыме? – спросил самый храбрый, разглядев во мне «Ивана Ивановича».
– С тридцать седьмого.
– В тридцать седьмом мы все были еще…
– Замолчи, – вмешался другой, постарше.
Вошел наш надзиратель, секретарь парторганизации больницы Хабибулин, особо доверенное лицо начальника. Хабибулин наблюдал и за приезжими и за мной.
– А бритье?
– Парикмахер вызван, – сказал Хабибулин. – Это перс из блатных, Юрка.
Перс из блатных. Юрка, скоро явился со своим инструментом. Он получил инструкцию на вахте и только мычал.
Внимание приезжих вновь обратилось к Кристу.
– А мы вас не подведем?
– Как вы можете меня подвести, господа инженеры, – так, должно быть?
– Геологи.
– Господа геологи.
– А где мы?
– На Колыме. В пятистах километрах от Магадана.
– Ну, прощайте. Хорошая это штука – баня.
Геологи были – все! – с заграничной, зарубежной работы. Получили срок – от 15 до 25. И распоряжалось их судьбой особое управление, где было так мало солдат и так много офицеров и генералов.
Колыме и Дальстрою «хозяйство» этих генералов не подчинялось. Колыма давала только горный воздух из зарешеченных окон, большой паек, баню три раза в месяц, постель и белье без вшей, крышу. О прогулках и кино речи не было еще. Москва выбрала геологам их заполярную дачу.
Какую-то большую работу по специальности предложили сделать начальству эти геологи – очередная вариация прямоточного котла Рамзина.
Искру творческого огня можно выбивать обыкновенной палкой – это хорошо известно после «перековки» и многочисленных Беломорканалов. Подвижная шкала пищевых поощрений и взысканий, зачеты рабочих дней и надежда – и вот рабский труд превращается в труд благословенный.