Левиафан. С комментариями и объяснениями - стр. 10

Под рассуждением я подразумеваю, учитывая все сказанное, исчисление. Вычислять – значит находить сумму складываемых вещей или определить остаток при вычитании чего-либо из другого. Следовательно, рассуждать значит то же самое, что складывать и вычитать. Если кто-нибудь захочет прибавить: и то же самое, что умножать или делить, то я ничего не буду иметь против этого, так как умножение есть то же самое, что сложение одинаковых слагаемых, а деление – то же, что вычитание одинаковых вычитаемых, повторяемое столько раз, сколько это возможно. Рассуждение, таким образом, сводится к двум умственным операциям – сложению и вычитанию.

Исчисление – понятие из области формальной логики, обозначающее логическую операцию по систематизации изучаемых объектов на основе принципов дедукции с целью выведения логических законов об объектах. Исчисление как логическая операция приравнивается Т. Гоббсом к исчислению как математическому действию, и это не случайно. Математика, как и формальная логика, являлась для философа универсальным методом осмысления и познания явлений действительности. Именно исчисление, как логическое рассуждение, лежит в основе философского (научного) мышления. Исчисление включает в себя сложение и вычитание, но складывать и вычитать, по Т. Гоббсу, можно не только числа, но и понятия. Таким образом, исчисление можно понимать как логическую операцию мышления человека по работе с понятиями и умозаключениями. Мышление – то же самое, что исчисление или умозаключение.

3. Поясним, однако, с помощью нескольких примеров то, как мы обычно рассуждаем без слов, т. е. складываем или вычитаем что-либо в уме, в безмолвно протекающем мышлении. Видя какой-нибудь дальний предмет неясно и не будучи еще в состоянии определить, что это такое, мы все-таки уже ощущаем в этом предмете то, в силу чего он называется телом. Подойдя ближе и увидев, что тот же самый предмет, сохраняя известное положение, находится то в одном, то в другом месте, мы получим о нем новое представление, благодаря которому назовем его одушевленным. И если мы затем, подойдя вплотную к такому предмету, увидим его фигуру, услышим его голос и убедимся в наличии других фактов, являющихся признаками разумного существа, то у нас образуется третье представление, хотя еще и не выраженное словом, а именно представление, в силу которого мы называем кого-либо разумным существом. Когда мы, наконец, точно и во всех подробностях видим весь предмет и узнаем его, наша идея его оказывается сложенной из предыдущих идей, соединенных в той же последовательности, в какой в речи складывается в название разумное одушевленное тело, или человек, отдельные имена – тело, одушевленное, разумное.