Размер шрифта

Лев Толстой. «Пророк без чести»: хроника катастрофы - стр. 22

. Один из главных помощников Нечаева, В. Ф. Орлов, будучи студентом семинарии, оставался глубоко религиозным, часами молился в своей квартире, и одновременно, озлобленный распоряжениями семинарского начальства, составлял сатиры на монахов и «проповедовал восстание с крестом в руках»[21]. Автор этого свидетельства, нечаевец И. И. Флоринский, сам в прошлом был студентом семинарии.

Именно на фоне столь сложной и противоречивой духовной ситуации конца 1870 – начала 1880-х годов в русском обществе становятся популярными идеи Л. Н. Толстого, романы и «Дневник писателя» Ф. М. Достоевского, лекции В. С. Соловьева.

«Судьбе угодно было, чтобы моральный и религиозный кризис, пережитый Толстым, разрешился – созданием известного вероучения – как раз к тому времени, когда русское передовое общество и молодежь, после всех испытаний и разочарований конца 70-х годов, оказались предрасположенными прислушиваться к проповедям моралистов, в особенности к учению о “самосовершенствовании”, об искании “истины” внутри себя, о чем так горячо говорил и писал Достоевский».

Овсянико-Куликовский Д. Н. Собрание сочинений. Т. IX. СПб., 1914. С. 121.

Этот же момент отмечает и В. В. Розанов: голос «двуединого Иова», то есть Толстого и Достоевского, зазвучал в противоречии всему, чего хотело в конце 1870-х г. русское общество, о чем оно думало. В разгар увлечения внешними преобразованиями, в момент преобладания западнических настроений и напряженного ожидания соответствующих перемен, в момент отрицания «всего внутреннего, религиозного, мистического», Толстой и Достоевский отвергли саму необходимость внешнего и обратились именно к внутреннему. Поистине поразительно, что эти духовные поиски достигли своего апогея практически в одно и то же время: 1877 г. – окончание Л. Н. Толстым «Анны Карениной», конец 70-х – «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского, 1878 г. – начало «Чтений о богочеловечестве» В. С. Соловьева. Характерен отзыв об этих лекциях, сделанный одним из современников.

«В шестидесятых годах такую толпу могла бы собрать только лекция по физиологии, а в семидесятых – по политической экономии, а вот в начале восьмидесятых почти вся университетская молодежь спешит послушать лекцию о христианстве».

Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. С. 310.

Таким образом, именно благодаря «религиозному вектору», заданному русскими мыслителями, материалистическая, позитивистская парадигма в 60–70-е гг. XIX в. перестает рассматриваться в качестве безальтернативной, что дает В. В. Розанову основания для важнейшей констатации: «Общество, сперва удивленное и негодующее, но и очарованное их словом, вначале поодиночке и потом массами, точно поволоклось ими в противоположную сторону, чем куда шло; в жизни его совершился перелом, и мы стоим теперь на совершенно иных путях, нежели те, на которых мы стояли еще так недавно»

Страница 22

На следующую страницу