Лев Святого Марка. Варфоломеевская ночь (сборник) - стр. 25
Какое-то странное чувство овладело Фрэнсисом, когда, спустя минуту или две, пристав объявил о приходе Руджиеро Мочениго.
– Введите его сюда, – сказал дож.
Занавесь у дверей раздвинулась, и в зал с надменным видом вошел Руджиеро. Он поклонился членам Совета и остановился, как бы выжидая, чтобы его начали допрашивать.
– Вы, Руджиеро Мочениго, – сказал дож, – обвиняетесь в том, что принимали участие в попытке похищения дочерей синьора Полани и в убийстве трех слуг этого господина.
– Какие же имеются основания для такого обвинения? – спросил Руджиеро высокомерным тоном.
– Одним из оснований служит то обстоятельство, что вам было отказано в руке старшей дочери и что вы, получив отказ, угрожали отомстить ее отцу, у которого, насколько ему известно, нет других врагов, кроме вас.
– Это слишком шаткие основания для столь тяжкого обвинения, – сказал Руджиеро презрительно.
– Но не забывайте, – обратился к нему дож, – что ваше прошлое поведение уже может служить достаточным основанием к тому, чтобы подозрение падало на вас. Вы уже были однажды высланы из Венеции за убийство, и полученные нами отзывы о вашем поведении во время пребывания в Константинополе говорят далеко не в вашу пользу.
– Во всяком случае, – отвечал Руджиеро, – мне очень легко будет доказать, что я не принимал никакого участия в похищении дочерей синьора Полани прошлой ночью, так как именно этот вечер я провел у себя с моими друзьями, играя с ними до трех часов утра в карты.
– Кто же именно из ваших друзей был у вас в этот вечер?
Руджиеро назвал имена шестерых молодых людей, родственников его семьи, которым тотчас же разослали приказание явиться немедленно в Совет.
– А пока, Фрэнсис Хэммонд, скажите нам, узнаете ли вы в обвиняемом одного из нападавших прошлой ночью лиц.
– Нет, не признаю, ваша светлость, – отвечал Фрэнсис. – Могу сказать наверное, что этот господин не был вожаком, которого я ударил веслом по голове. Удар пришелся ему как раз в висок, так что на голове должен был бы остаться след от удара.
В то время, пока Фрэнсис давал это показание, Руджиеро смотрел на него враждебным взором, несмотря на то, что его показание служило в пользу Руджиеро. Этот полный ненависти взгляд невольно заставил вздрогнуть Фрэнсиса, когда он, окончив свое показание, удалился опять на свое место позади синьора Полани.
Около четверти часа царило молчание. Обыкновенно члены Совета во время заседаний переговаривались тихим голосом друг с другом, но теперь никто не проронил ни одного слова до появления первого из приглашенных в Совет молодых людей. Молодые люди по очереди давали свои показания, и все единогласно подтвердили, что они провели вечер вместе с Руджиеро и что он не покидал своей комнаты, начиная с момента его прихода вместе с ними домой до времени их ухода от него, когда уже было два часа ночи.