Лев любит Екатерину - стр. 25
Офицеры не раз поднимали штофы в честь памятного рейда Потемкина за провиантом. Только благодаря кавалеристам Грица, праздник отмечали честь по чести: с пуншем, жареной на сломанных шпагах дичью, венскими колбасками и портером из Туманного Альбиона.
Повидавшие виды ветераны голодной осаду тоже не называли. «Прямо жируем, братцы!» – говорили они, запихивая в земляные печки собственноручно замешанные ржаные калачи. Поднимали ядра с деревянных крышек и отведывали из кадок кислой капусты: «Еще чуть-чуть и будет в самый раз». Для солдат выкатили бочки венгерского. Только часовым ничего не досталось. Но товарищи в нарушение устава носили им чарки опохмелиться.
«Бери нас теперь голыми руками», – думал Гриц, с неодобрением разглядывая хмельной лагерь. Но Румянцев знал, когда позволить армии пить-гулять. На много верст вокруг степь была расчищена от неприятеля. Турки ушли на юг за Дунай. Осажденные не решались делать вылазки, поскольку видели: враг вокруг города залег, как медведь в берлогу, и собирается зимовать сыто-пьяно.
Все господа старшие офицеры получили подарки от жены фельдмаршала графини Екатерины Михайловны Румянцевой, приславшей из Петербурга целый обоз. Тот-то хохота было в расписном шатре командующего, то-то шуршали бумагой и рвали ленточки. Как дети в Сочельник.
Даже любовнице мужа госпоже Черкасской, явившейся в лагерь перед самым праздником, графиня отправила презент и ласковое письмо. Увидев это, Петр Александрович прослезился, предложил за столом троекратно пить здоровье своей супруги и все повторял:
– Что за женщина! Знал бы, кто любовник, обязательно поздравил бы!
Но в том-то и дело, что Екатерина Михайловна была дама выше всяких похвал. Терпела неверность и шумные выходки своего барбоса, нарожала ему детей и всеми силами старалась выжать из нынешнего, высокого положения мужа пользу для семьи – подгрести именьица на Украине, определить сыновей к чинам повыше… Удивительного терпения, такта и снисходительности матрона! А если и были у нее свои грехи, про это история умалчивает. Жена Цезаря вне подозрений.
Утром прискакал давешний башкир на лошади Каплан-Гирея. На голове мохнатая шапка, золотая сабля в руке. Полы его синего парчового халата волочились по земле. Высоким был турецкий паша, а степняк – маленький, кривоногий. Но лучник не унывал.
– Домой поеду, свататься буду. У нас один мала мала богатый есть. Дочка не отдает. Скажу: смотри, какой халат! Какая сабля! Зачем такой важный? Давай сюда девка.
Гриц принял у него повод, поблагодарил башкира рублем за меткий выстрел и побрел на крутой берег реки посмотреть крепость – тоже ведь развлечение.