Лев - стр. 33
Нырнув вбок, выскальзываю из под его руки и, поправив на плече сумочку, стремительно устремляюсь по дороге в ту сторону, откуда мы приехали.
В пару прыжков Лев нагоняет меня и тут же встаёт прямо передо мной. Пытаюсь его обойти, но он не даёт мне это сделать. Загораживает дорогу. Ему это несложно. Он огромный.
- Стой, Олесь, - вроде не злится, но кто его знает...
- Дайте пройти! - восклицаю я. - Я ухожу, всё!
- Олесь.
- Да не хочу я с вами разговаривать больше! Это всё равно бесполезно! Вам плевать на то, что я говорю, что чувствую, что думаю! Вы - долбанный эгоист и хам!
- Да успокойся ты, - хмурясь, примирительно произносит он. - Что ты распалилась-то так? Что я сделал-то?
- Что вы сделали? - вскипаю я. - Вы меня, блин, засосали!
Улыбается одними глазами. Усмехается.
- Ну да, - чуть кивает он. - А орёшь ты так, будто я на дверь твою нассал.
Хлопаю себя ладонью по лбу... Это дурдом какой-то... Он же гопота натуральная... И о воспитании он вообще, похоже, не слышал...
- Ле-ев, - простонав, поднимаю на него глаза. - Мы с вами очень разные, правда. Я для вас - нетраханная библиотекарша, вы для меня - хамоватый гопник, нахал и бандит. Мы с вами не пара, Лев. Не надо ни в ресторан, ни цветов. Понимаете, нет? Надо каждому продолжить жить своей жизнью. Своей, Лев. Понимаете, или нет? Вы - в своей матерщине, разборках, бабках, бабах, пьянках и тому подобном. А я - в своих продажах, чтении книг, чаепитиях и уютной прекрасной жизни одной. Мы не пара с вами, Лев. Даже на ночь не пара, понимаете? ВООБЩЕ НЕ ПАРА.
- Олесь, - примирительно произносит он. - Ну угомонись. Ну, прости. Захотелось очень тебя поцеловать. Вот я и поцеловал. Я вообще не думал, что ты такую бучу на этом основании поднимешь. Серьёзно. Знал бы - не стал бы, Олесь. Но, надо сказать - целуешься ты классно.
- Лев.
- Что?
- Лев, дайте пройти.
Пытаюсь проскользнуть мимо него, но он двигается ровно в ту сторону, в которую и я. Загораживает дорогу.
- Да не дам я тебе пройти.
- Вы ведёте себя, как гопник какой-то!
- Окей, - тряхнув головой, усмехается он. - Гопник, хамло, нахал, бандит, кто там ещё? Скотина, да? А знаешь, кто ты?
Закусив губу, смотрю на него.
- Хочешь, - щурит глаза он, - вот по-чесноку? М?
Губы дрожат. Достал он меня. И давить на меня достал. Сейчас сто процентов какую-то гадость скажет... Часто моргаю...
- Знешь, кто ты? - продолжает он. - Я тебе скажу.
Едва не плачу уже.
- Ты, Олеся, - говорит он, - бедная, маленькая, беззащитная девочка. Которую, походу, вообще никто не любил.
Изо всех сил стараюсь не подавиться собственными слезами. Ком в горле такой, что когда я наконец проглатываю его, слёзы сами собой брызжут из глаз и стекают по щекам. Ни звука при этом не издаю. А напряжение такое, что мне кажется, будто я вот-вот задохнусь.