Лев - стр. 28
- Да не, просто тебя цитирую, - качнув головой, улыбается одними глазами он.
Скрестив руки на груди, отворачиваюсь к окну.
Молчим.
- Скажи, когда дуться перестанешь, ладно? А то я могу пропустить этот момент.
Ничего ему не отвечаю. Много чести.
- Я не понимаю, на что ты обижаешься, - будто просто рассуждая вслух, говорит он. - В отличие от тебя, я тебя не обзываю. Везу в прекрасный ресторан. Еда там - охуительная просто. Пытаюсь тебя разговорить, расслабить. А ты только дуешься.
Глубоко вздохнув, снова поворачиваюсь к нему.
- Похоже, вам это просто недоступно, - говорю я.
- Что именно? - взглянув на меня, хмурится он. - То, что ты очень обидчивая и вредная?
- Я не вредная, - спорю я. - И не обидчивая. Вам недоступно нормальное общение. вы ведёте себя так, будто... будто...
- Да как хамло, - усмехается он, - понял я уже. Как индюк ещё, и как этот, как его... в общем, самовлюблённый кто-то.
- Да, всё верно, - раздражённо соглашаюсь я. - Именно так вы себя и ведёте.
- Слушай, - ухмыляется он, - мы едем вкусно похавать или у нас тут конкурс, кого из детей на родительском собрании больше похвалят за хорошее поведение?
- Вас, как я понимаю, явно не хвалили, - парирую я.
- Ну... - качнув головой, пожимает плечами он. - В целом, да. Ругали, в основном.
- Оно и видно, - холодно говорю я.
- Знаешь, в моём классе в первой школе было трое мальчиков-паинек, которых постоянно хвалили. Они и учились хорошо и вели себя, как мамины оладушки. Тефтельки такие очень правильные, которых учителя всё время в пример ставили в вопросах поведения.
Озадаченно смотрю на него.
- И к чему вы это?
- К тому, что один из них всю жизнь жил с мамой, даже когда ему тридцать стукнул, не работал, и при этом тайком от матушки подбухивал на ворованные у неё деньги. Потом она, сыночку великовозрастного одна на себе тянувшая, заболела и умерла, а он, оставшись один, вконец спился и в позапрошлом году тоже помер. Другой, уже будучи подростком, принялся люто бунтовать и сбегать из дома, и чуть позже по малолетке загремел за грабёж. У женщины пожилой в метро сумку спереть по тихому пытался, а она засекла, сумку отвоевала, да ещё и ментов после вызвала, которые его, убегающего, сцапали. Когда отсидел и вышел, подсел на игровые аппараты, принялся проигрывать те крохи, что зарабатывал, залез в долги, связался с нариками, после сторчался, и тоже уже по земле не ходит. А третий стал полусектантом не от мира сего, нашёл себе подобную же дуру, детей наделал, надавав им имена из фэнтезийных фильмов, а потом бросил и детей и жену, причём беременную новым, шестым по счёту ребёнком, когда ему левая баба похитрее в уши надула про любовь большую. Сейчас доит какую-то третью бабу, и прячется от бывшей жены и приставов, чтобы алименты не платить. И я тебе честно могу сказать, что эти трое жалких пидорасов - мне вот вообще не пример.