Лев Гумилев. Теория этногенеза. Великое открытие или мистификация? (сборник) - стр. 74
Литература
1. «Ипатьевская летопись». ПСРЛ. Т. II. СПБ. 1908, стр. 634.
2. «Татаро-монголы в Азии и Европе». М. 1970, стр. 185–191.
3. Л. Н. Гумилев. Монголы XIII в. И «Слово о полку Игореве». «Доклады» Отделения этнографии Географического общества СССР. Вып. 2. Л., 1966.
4. А. В. Соловьев. Деремела в «Слове о полку Игореве». «Исторические записки». 1948, № 25, стр. 100–103.
5. «Ипатьевская летопись». ПСРЛ. Т. II, стр. 571.
6. Там же, стр. 651
Л. Н. Гумилев. Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником?
Постановка проблемы. Для новейшего периода истории литературы – XVIII–XX веков – сама постановка вопроса кажется странной и ненужной. Ну, кому придет в голову составлять историю Северной войны, опираясь на «Полтаву» А. С. Пушкина, или описывать поход Наполеона 1812 года по «Войне и миру» Л. Н. Толстого?! Но как только мы углубляемся в историю, проблема приобретает остроту и становится спорной. Сведения о древности и раннем средневековье столь скудны, что историки пополняют их путем чтения художественной литературы изучаемых эпох и фольклора. Это бесспорно плодотворный путь, однако он таит в себе возможность многих ошибочных представлений, от которых можно уберечься, если принять во внимание некоторые коррективы, о чем и пойдет речь.
Не только художественное произведение, но часто даже деловая проза далеких от нас эпох воспринимается нами неадекватно, если мы не учитываем принятой в то время манеры выражаться. Так, в сухих китайских хрониках были приняты стандартные формулы по отношению к кочевым народам. «Ограбил границу» – означало рейд тюрок или хуннов в тыл китайской армии; полководец (такой-то, конечно китайский) «не имел успеха» – полный разгром его армии и т. д.>1. Такие выражения, которые нельзя понимать буквально, встречаются столь часто, что к ним легко привыкнуть и корректировать их реальным ходом событий. Однако гораздо сложнее с поэмами и романами, где, кроме метафор, гипербол и патриотической тенденциозности, всегда имеется вымысел, часто искусно замаскированный.
Вымысел – не ложь, а литературный прием, позволяющий автору довести до читателя ту мысль, ради которой он предпринял свой труд, всегда тяжелый. И тут, даже при наличии большого количества упоминаний исторических фактов, последние являются лишь фоном для сюжета, а использование их – литературным приемом, причем точность или полнота изложения не только не обязательны, но просто не нужны. Значит ли это, что мы не должны использовать сведения, заключенные в древней литературе, для пополнения истории? Ни в коем случае! Но соблюдение некоторых мер предосторожности обязательно.