Летят Лебеди. Том 2. Без вести погибшие - стр. 74
Потом всей нашей компанией начали вести разговор о том, в чём сила русских, ведь прём немца по всем фронта, один шаг остался до восстановления границ довоенных, да и вообще, кто такие – русские…
– Я думаю, что сила и непобедимость Русских в том, что перед боем он уже, как бы умирает, мысленно прощается со всеми и умирает, и идёт в бой, бесстрашно и матерясь на чём свет стоит. А тот, кто в бою бесстрашен и холоден – тот и побеждает! – высказал своё полковник Барвенковский.
– А я думаю, что не так всё, русский солдат молится за то, чтобы выжить и побить врага! А прощается русский солдат мысленно с близкими и родными, потому что неисповедимы пути Господни, и не знает солдат, со щитом или на щите ему быть после боя.
Молится солдат русский за землю свою, за родных, но своей жизни за то, чтобы отстоять Родину жалеть не будет.
Вот в этом и есть сила русского человека. Да и не только русского – любого другого человека, если он воспитан по законам своих предком и, если ценности его не деньги, не золото, а земля предков и будущее потомков, – включился в разговор Матвей.
– Русский – это не национальность, перебил я его, – вот я еврей, но американцы считают меня русским. Австрийцы считают меня русским. Поляки считают меня русским. Китайцы тоже считают меня русским. Если бы я был татарин, они бы тоже считали меня русским. Русский – это дух, это отношение к миру, к долгу, к правде, чести и своим товарищам. Это готовность пожертвовать собой во имя своей страны, во имя долга, во имя Родины своей. И это всё открылось мне на войне, вот ведь какая странная вещь – война…
– Русский – это не национальность, а состояние души и воспитание, – включилась Валентина, – спасибо тебе, политрук, что правильно рассуждаешь. Так всё и есть на самом деле, русские – это не нация – это Дух, Воспитание, Чистота Души. Вот я украинка, но говорю и думаю чаще на русском языке, хотя в кругу родственников, мысли приходят на украинском!
И тут тряхнуло так, что все подскочили. Лампочка на приборной панели показала остановку или отказ правого двигателя. Это было не по плану.
Скорость самолёта резко упала. До назначенной точки посадки-дозаправки оставалось лететь с полчаса. Самолёт потряхивало, но летели мы относительно ровно. Андрей сообщил, что где-то под нами начинается шоссе. Мы начали снижаться. Сели.
Пока Андрей разбирался, где именно мы находимся, мы с танкистом пытались разобраться с французским двигателем.
Пока разбирались – наступило утро. Мы скатили наш самолёт с шоссейной дороги, но место было довольно открытое, потому нас видно было все-равно. Показалось несколько грузовиков. Один с солдатами, три чем-то гружённые. За рулём сидели немцы в полевой форме вермахта. Не СС, уже хорошо. Проехали мимо нас, но потом решили остановиться.