Летящие к Солнцу. Книга 2. База Судного Дня - стр. 16
– Сантос… – На этот раз Хранитель отозвался без задержки, и в голос просочилось что-то, напоминающее священный трепет. Впрочем, Хранитель тут же спохватился: – Зачем вам антиматерия?
– Ну как, «зачем»? – пожал плечами Джеронимо. – Искать приключений.
Хранитель молчал. Чувства юмора у него, похоже, не было. Или он не считал нужным его проявлять сейчас.
Я прочистил горло:
– Мы хотим вернуть солнце!
Собственный голос показался мне жалким, писклявым. Я скукожился возле башни танка и загрустил.
Поразмыслив, Хранитель сказал:
– Бросьте оружие в танк. Закройте люк. Я опущу сеть.
У Джеронимо оружия не было. Он только надел на шею шарманку. Лампа пока не горела – должно быть, была ночь. Вероника бросила в танк автомат, подчеркнуто-демонстративно – пистолет и нож. Из чего я заключил, что под комбинезоном у нее еще целый арсенал, до поры невидимый.
Хранитель молчал. Вероника выразительно смотрела мне куда-то в область чресл. Я испугался, что у меня расстегнута ширинка, но, схватившись за промежность, не обнаружил поводов для беспокойства, зато локтем задел кобуру.
– Ах, это! – Я выдавил смешок. – Я им даже не пользуюсь, вообще забыл, что он у меня есть. Висит себе…
– Заметно, – сообщил Хранитель, не скрывая презрительной интонации.
Я отстегнул пояс с пистолетом, который подарила мне Вероника, и протянул ей. Как только все оружие оказалось в танке, и крышка люка захлопнулась, сеть качнулась и поползла вниз.
Глава 6
На меня все махнули рукой, еще когда я был ребенком. Что мама, что отец постепенно перестали терзаться чувством вины, убедившись, что я доволен собственным обществом. Нетрудно догадаться, что и сверстники меня сторонились. Кроме одной девочки.
Мне было лет десять, ей – столько же. Я сидел в своей комнате на кровати, смотрел на игрушечные танки, окружившие бронетранспортер, и «играл».
«Тук-тук!» – услышал я.
В приоткрытую дверь заглядывала серьезнейшая мордашка. Дверь, запирающуюся на электронный замок, который могли открыть лишь я и отец.
«Я – Ремедиос. Пошли кататься на лифте».
Она развернулась и ушла. Я пошел следом. Она ведь не спрашивала, она приказывала, а я привык, что мне приказывают лишь те, кто имеет на это право.
Была ночь, коридоры пустовали. Мы добрались до кабины лифта, и Ремедиос надавила на самую высокую кнопку, до которой могла дотянуться.
«Чувствуешь? – смеялась она, когда лифт летел вверх. – Как будто все внутри падает!»
Я пожал плечами. На лифте-то кататься было не впервой.
Потом она надавила кнопку «0» – и снова засмеялась:
«Как будто все внутри летит вверх!»
После третьей или четвертой поездки я спросил, можно ли мне пойти домой.