Летучие мыши появляются в сумерках - стр. 25
– Отлично, давайте осмотрим и библиотеку. А что ближе отсюда?
– Библиотека.
– Сначала пойдем туда.
– Спальню, во всяком случае, уже осматривали, – вставил Пауль. – Он…
Миссис Краннинг заставила его замолчать, бросив на него осуждающий взгляд.
Ева тихо заметила:
– Пусть говорит мама, дорогой.
– Пожалуйте сюда, – произнесла миссис Краннинг с чувством собственного достоинства и повела их в библиотеку.
В дверях она простерла руку, предлагая комнату ко всеобщему обозрению и, с другой стороны, как бы снимая с себя всю ответственность.
Пауль Ханберри взглянул на свои часы и изумленно воскликнул:
– Боже, я забыл, что мне надо позвонить! – И с этими словами он заспешил в задние комнаты дома.
Сразу же после этого поведение обеих женщин резко изменилось.
– Вы действительно уверены, что у него были эти деньги? – спросила миссис Краннинг примирительно.
– Должны были быть в его бумажнике, – сказал Милберс. – По крайней мере, банкир утверждал, что он положил пять тысяч долларов в бумажник, когда он получал их в четверг.
Нетти Краннинг и ее дочь обменялись понимающими взглядами. Ева все еще сопротивлялась:
– Он не оставался с ним один в комнате. Ты же знаешь это, мама.
– До того, как он умер, – сказала миссис Краннинг, – но…
– Мама!
– О, хорошо, хорошо! Ты начала первой.
– Да, но ты тоже под подозрением…
Миссис Краннинг, улыбаясь, повернулась к Берте:
– Конечно, миссис Кул, все это страшный шок для нас. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам, если будет нужна наша помощь.
– Да уж, – сухо ответила Берта. – Нам предстоит еще много открытий.
Библиотека представляла собой огромную комнату, уставленную шкафами с набитыми в них книгами, многие из которых были в кожаных переплетах, потемневших от времени. В центре комнаты стоял большой стол, заваленный раскрытыми книгами. Посередине стола лежали блокнот и карандаш. Верхняя страница блокнота была испещрена пометками, нанесенными неровным, неразборчивым почерком.
Миссис Краннинг сказала:
– Я не думаю, что сюда кто-либо заходил, кроме мистера Кристофера Милберса, попросившего разрешения осмотреть весь дом. Все осталось так, как было при бедном мистере Милберсе. Он не разрешал никому и ни при каких обстоятельствах притрагиваться к книгам или другим вещам, находившимся в этой комнате. Книги должны были лежать в том порядке, который он избрал. Иногда я на протяжении многих дней не могла вытереть стол, потому что он был заполнен книгами, и мне не разрешалось их трогать.
– Вряд ли это могло быть тем местом, где человек решился бы оставить десять тысяч, – заметила Берта.