Летучие бурлаки (сборник) - стр. 2
Что до нижеприведённых статей – то, написанные в последние три года, они, к сожалению, актуальности не утратили. Я прочитал их сегодня с тем чувством, будто вчера вечером написал: они тёплые и слегка наэлектризованные.
Посмотрим, что будет с ними, скажем, года через три.
Книгу эту я поначалу хотел назвать «Юный, злой, левый». Потом подумал, что её можно назвать «Старый добрый консерватор». В России это одно и то же.
В итоге назвал так, как написано на обложке.
Скажу о том, о чём верней смолчать
Русская душа – понятие ругательное. Если хочешь прослыть чудаком, а то и дураком – с болью, всерьёз говори про русскую душу или русский характер.
У Сергея Есенина была такая, почти уже непоэтическая строчка: «Я люблю Родину. Я очень люблю Родину». Размер сломан: душа безразмерна.
Если сегодня такое сказать – пожмут плечами, скажут шёпотом: «Наверное, на зарплате», – и кивнут головой в сторону невидимого за снежной мгой Кремля.
Русская душа боится говорить вслух, не хочет принимать решений. В России все глобальные решения принимают природа, поэзия, география.
Но неправда, что в России всё размыто, невнятно.
Напротив, у нас всё очень ясно: зима, весна, лето, осень. Времена года – не перепутаешь, не в Греции. Вот валенки, вот калоши, вот босой пробежался, вот пора резиновые сапоги натягивать, а то грязь до горизонта.
Русская душа живёт тихо, как картошка в подполе, никого не учит жизни.
Мне случается бывать за границей, и, едва приезжаю в чудесный Париж, мощный Берлин, непостижимый Рим, великолепный Нью-Йорк, преисполненный достоинства Лондон или даже в печальную, очаровательную Варшаву, сразу начинаю что-то объяснять местным про свою страну. То есть не я первый начинаю – это они спрашивают, мне приходится отвечать.
«Ну что у вас там с этим? – спрашивают. – Ну что у вас там с тем?»
Что, мол, кран не завернули, опять лужа. Да там всегда была лужа, говорю.
А что настроили там опять, тюрьму, что ли? Не знаю, говорю, может, и тюрьму.
Россия всегда как бы виновата. Даже если, скажем, в Грузии что-то разошлось по шву, или на Украине не срастается, – наша вина.
Антарктида, Азия, какая-нибудь Америка – всегда может русский след найтись, всегда можно с русского спросить.
С одной стороны, есть внутри радость, что о нас беспокоятся, о нас думают, нас, можно сказать, жалеют.
С другой стороны, вот вы представляете себе такую ситуацию: приехал к нам француз, мы пошли его встречать, и с ходу спрашиваем: а что, мол, лягушатники, за разврат вы устроили там у себя?
«Какой разврат?» – спрашивает озадаченный француз.