Летопись в письмах маме. Переходный возраст - стр. 15
А я ей в этом потакаю. И не только в этом. Правда показал свой характер тоже: когда у нее на работе появились проблемы, которые могли принести проблемы в институте, просто ПРИКАЗАЛ прекратить работать, заставил уволиться с работы и посвятить все время учебе. Всвязи с этим получил возможность не только теперь “прикармливать” ее вкусностями, но практически полностью стал ее содержать. Вот тут для нее был сильнейший удар: гордая, самостоятельная, самолюбивая, свободная птичка полностью оказалась в зависимости от меня, – и не только психологически, – и вдруг стала послушнее, сильнее мне поверила, как мне кажется, хотя характер иногда показывает, если дело касается меня (см. выше). Она до сих пор плачется, что вернет мне деньги, которые я на нее трачу, хотя понимает, что это нереально в ближайшие долгие годы.
Детей не планируем. Ни скоро, ни потом. Я бы очень этого хотел, но финансовые проблемы и так на лицо. И надо скорее закончить институт. В будущем, когда она закончит институт, – а это произойдет через 5 лет (3 года учиться и 2 года стажировки), – надо будет нормально устраиваться, если не удастся это сделать раньше. И я, и еще больше Лена, – оба боимся, что (все-таки мне будет уже под 50 лет) с моим ритмом жизни и работы, с моими пристрастиями к адреналиновым ситуациям я скорее всего не протяну очень долго, и ей придется повторить путь, которым прошла ее мать, – путь воспитания ребенка самой на свою зарплату, скорее всего в такой же нищете. Она долго сопротивлялась даже разговорам об отдаленных родах, потом я подумал и пришел к мнению, что если она хочет пожить для себя, то почему я не могу сделать то же самое. Если что-то, и в первую очередь уровень моих доходов, коренным образом сможет измениться, тогда и я буду думать по-другому. Думаю, что 2 взрослых умных человека смогут к тому времени обо всем договориться.
Теперь относительно моих сыновей и отношений с ними сейчас.
Пробовал и криком, и битьем, и уговорами, и слезами, возмущением и удивлением, просто спокойными рассуждениями, «разборами полетов», совместным анализом ситуаций, запугиванием своего ухода, смерти и пр. Грубость – это не главное. Они просто не управляемые, а Юля потакает им или поддается на их уговоры по разным причинам, или пускает все на самотек. Постоянно действует формула, что я «плохой полицейский», а она – хороший. Испокон века она отводила мне в доме роль следователя, мента, судьи и палача. Чтобы потом было легко и просто все свалить на меня. И во всех коллизиях, происходящих на фоне такого двоевластия, она, естественно, винит меня: мое отсутствие дома неделями (на работе), моих резких выпадов в их адрес (усталость), окончательно выхода их из под ее контроля и повиновения. И наследственность: постоянно тыкает мне судьбой моей семьи, – ваша неустроенность под конец жизни, Володин характер и его мытарства, и многое – многое другое.