Летом сорок второго - стр. 30
Бригадир, не дожидаясь «9-го дня переправы», наконец дал команду гнать трактора к Дону, а там будь что будет. Кто-то из молодых трактористов схоронил своего железного коня в прибрежных зарослях, кто-то, просто соскочив с движущейся машины, пускал ее в Дон, где она скрывалась под водой.
Ожидавшие переправы грузовики разворачивались и уезжали к Колодежному. Говорили, что там еще уцелел паром. Оставался паром и близ хутора Ковалев, в четырех километрах к северу от Белогорья. Многие повернули туда еще и потому, что ходил слух, будто и там строили мост в июне. Но сваи тамошнего моста протянулись на треть Дона, а единственный паром тоже не в силах был провернуть этакую массу техники и грузов. Шоферы поворачивали от хутора Ковалева снова вниз по Дону, загоняли грузовики в лес, торопливо маскировали ветками и кустарником, а сами плыли на левый берег. От Пересухи до Базарянского пляжа лес загромоздили брошенные грузовики.
Досталось и Ковалевской переправе, и плохо спрятанному речному каравану: деревянная баржа № 101 вспыхнула, и то, что в ней не успело сгореть, пошло ко дну. Взорвались и затонули металлические баржи «Аксай», «Лиски» и «Китаянка». Речной танкер «Камчатка» с пробоинами остался на плаву, из его дырявых боков по донской воде поползла ядовитая нефтяная пленка.
Жаркое июльское солнце закатилось за горизонт. Но было еще светло. У кромки донского берега воняло толом, донной тиной и терпким борщевиком. Плети речного огурца густо затянули ветви росших у Дона деревьев, под ними складировали напиленные саперами бревна. Туда же сносили раненых, пряча их если не от бомб, то хотя бы от июльского зноя. Меж иглами камыша и дисками речной кубышки плавала мертвая рыба вперемешку с оглушенной лягушкой.
На левом берегу комиссар Пастухов организовал похоронную команду, погибших солдат и беженцев закапывали здесь же, у берега, недалеко от моста. Майор Соболев, не дожидаясь, когда полностью стемнеет, продолжил ремонт переправы.
Когда мрак плавно выдавил остатки дневного света, прилетел самолет-разведчик и развесил над переправой «фонари» на парашютах. В них медленно сгорал магний, надолго освещая всю окрестность. На площадку перед переправой упал почти дневной свет, будто в небо выпустили разом десятки осветительных ракет. Река успокоилась. Улеглись мутившие ее дневные страсти, она вновь понесла свои тихие воды, отравленные трупным ядом и нефтяными пятнами. В наступившей вечерней тишине далеко ок- рест разносились стук топоров и звяканье обухов о скобы.
– Вот «ярмо» чертово! – ругали бойцы самолет-разведчик. – Ни днем, ни ночью покоя нету.