Летоисчисление от Иоанна - стр. 15
Иоанн вышел на середину ковра посреди распростёртой толпы и величественно, словно пророк, воздел руки.
– Митрополит! Услыши скорбь мою! – воззвал Иоанн. – «Аз есмь альфа и омега, первый и последний!» На коленях, с народом тебя молю! Вернись!..
Не опуская рук, Иоанн обрушился на ковре на колени.
Глава 4
Двое на мосту
По взрытому, грязному снегу сани Филиппа толчками ползли к москворецкому мосту сквозь сутолоку торга. Филипп с удивлением видел вокруг сразу так много людей, и странно было, что все – чужие. На Соловках в любой толпе половина оказывалась знакомцами.
Торг гомонил, мешался сам в себе, хватал за рукава, суетился, залеплял слух и зрение, сбивал с дороги, врал с размаха, лез в душу.
– Пирожки, пирожки горячие! С печи, с пылу, с жару!
– Сбитень! Сбитень!
– Подайте, Христа ради!
– Ложки, ложки кленовые, сами в рот прыгают!
– А вот ленты, бусы, девичий наряд!
– Свечи! Свечи! Свечи!
– Подайте увечному!
– Сапоги, обутка, не ходи в лаптях!
– Платки-варежки, зимой как летом!
– Яблоки мочёные!
В небе носились галки. Вдалеке поднимались стены и башни Кремля. Посреди торга, перегораживая путь, плотной кучей стояли перепуганные, растерявшиеся деревенские мужики и сдуру крестились на Свиблову башню, как на колокольню.
За годы соловецкой пустынности Филипп отвык от городской толпы и московского многообразия. Теперь всё казалось ему здесь избыточным, а от избытка – упавшим в цене.
В галдеже отчётливо раздавался плач ребёнка. Закутанный в пуховый платок, перевязанный верёвкой карапуз отчаянно ревел, разевая рот, и какая-то сердобольная торговка за ручонку тащила его к своему лотку с калачами и баранками.
– Как же ты, маленький, потерялся-то? – квохтала она. – Сейчас я тебе сухарик сахарный дам… Ах ты, батюшки!.. Найдём мамку – ух, как мы ей всыплем, ротозейке!..
Филипп искоса глянул на Машу. Этой девочке уже не поможешь сладкой баранкой.
– Большой город, конечно… – пробормотал Филипп, подтыкая на Маше шубу. – Не бойся, Машенька, я тебя не брошу.
Маша не ответила.
Широкий мост через Москву-реку торговцы обступили по краям в два ряда. Лёд под мостом был засыпан мусором. Неподалёку от бревенчатых опор над прорубью-иорданью, покосившись, стояла шатровая сень. За ней, то и дело падая, поднимая друг друга, на кремлёвскую сторону брели два пьяных мужика. Сизо-багровые, рябые стены и башни Кремля цветом напоминали перемороженную говядину.
В правом ряду торговцев Филипп увидел продавца обуви. Люди и лошади двигались по мосту сплошным потоком. Филипп заворочался и выбрался из саней.
– Егорыч, давай вперёд, а я на том берегу догоню, – сказал Филипп вознице. – А ты, Машенька, подожди меня чуть-чуть.