Лето в гетто - стр. 5
– Двадцать пять злотых или вон патруль стоит.
Исаак схватился за запястья человека, но тот держал крепко:
– Да это грабеж… У меня нет столько.
Человека это разозлило, он отпустил воротник и сильно ударил его по лицу, отчего тот, дернув головой, присел. Под носом вдруг стало мокро, и во рту ощутился стойкий привкус железа.
– Что ж вы такие злые? – буркнул Исаак. – Могли бы договориться.
– Так, что у вас там? – один из полицаев, что повыше, вдруг кивнул на Исаака, вытирающего губы. – Эй, ты! Ты что там? Воруешь? А ну, подойди сюда, – он подозвал его жестом, но потом стал подходить сам.
– Да не крал я ничего! – зло крикнул Исаак, притопнув ногой, и захотел броситься наутек, но человек снова схватил его, уже зашиворот:
– Орехи стащил, а денег давать не собирается, – потрясся его, как щенка, сказал он.
– Да откуда ты знаешь?! Как ты докажешь?
– Как доказать – все уже сожрал! Но я видел, да все видели, – торговец немного повернулся и протянул свободную руку к толпе. – Ну. Скажите же. Да вон, шелуха еще на руках.
– Кто видел-то! – взвизгнул Исаак, всмотревшись в ненавидимое длинное лицо. – Не сочиняй!
– Да ты же еврей, – пристально посмотрев тому в глаза, удивился человек. Отдаленно могло показаться, что в голосе проскочила жалость. – Сбежал из работряда?
Исааку захотелось плюнуть ему в лицо.
Толпа заволновалась. Патруль подходил уже в полном составе:
– Так, не двигаться. Разберемся. Документы живо! Ты и ты.
Все пронеслось перед глазами Исаака: подъезд, полячка, пистолет в руках фигуры, мертвый Вацлав, его треснувший череп. Еще выстрел и выстрел. Снова: «Нет документов. Вацлав не успел купить»… Он уставился на высокого полицая, который произнес эти смертельные слова и, ничего не чувствуя и не понимая от накатившего страха, вдруг увидел за его спиной отца.
«Он знает, что я не крал!» – и показал на него пальцем.
Патруль обернулся. Задержка оказалась секундной, но и ее хватило, чтобы вырваться из паучьих пальцев продавца и побежать прочь с проклятого рынка. Вслед кинулось бранное слово, но Исаак слышал только, как пульс колотится в виске: «Уже от страха глохну». Тратить силы на то, чтобы смотреть, гонятся ли за ним, Исаак не хотел. Позади упруго бурчала толпа. Этого ему и хватало.
Бок предательски болел, охватывая весь живот. Голова холодела, становилась чумной. Он несся к сгоревшему дому на Опалическом тракте с озарением и надеждой на спасение: «По крайней мере, им будет стыдно, что они застрелили человека, который пытался найти документы. Вацлав, ты мне всегда помогал, помоги и теперь». В глубине души сидело сомнение, что документов там нет, но попробовать стоило. Его просто тянуло к сгоревшему дому.