Размер шрифта
-
+

Лето придёт во сне. Оазис - стр. 4

Мы снова двинулись вдоль бесконечного забора, но уже в обратном направлении, надеясь обойти внезапно возникшее на пути препятствие с другой стороны. Время перевалило за полдень, жара заставила нас снять пальто и нести их в руках, затрудняя и без того не слишком быстрое передвижение. А пить хотелось всё сильнее.

Забор в итоге не кончился, но повернул вправо, дав нам возможность встать на прежний курс. И мы шли пока низкое гудение не стихло позади, а высокие полосатые трубы не скрылись за верхушками сосен. Только тогда устроили привал. Честное слово, если бы у нас было чем перекусить, а главное что попить, привал показался бы намного лучше, почти как праздничный пикник в честь обретённой свободы. А так мы просто посидели на краю солнечной поляны, слушая птиц, и давая отдых гудящим ногам. Но даже отдохнуть толком не получилось, жажда гнала нас дальше, на поиски воды. И образ прозрачного звонкого ручья уже давно уступил место мечтам хоть о какой-нибудь луже. Сейчас мы бы и росу стали собирать в ладони по капелькам, чем пренебрегли утром. Но вся роса давно высохла.

Чувствовала ли я все эти часы радость от долгожданной свободы? Да, чувствовала, но она пряталась за усталостью, за жаждой, и за страхом быть пойманными. Пока мы не справились даже с половиной поставленных задач. Нужно было как-то протянуть ещё четыре дня, а в ночь на пятый добраться туда, откуда всё началось – почти к самому приюту, к нашему лесу, на перекрёсток дорог, где нас должна будет ожидать машина. А вот когда я сяду в эту машину, переложу заботу о себе и подруге на плечи друзей Дэна, других, тогда и порадуюсь от души.

Яринка тоже не выглядела счастливой. Да, она с интересом озиралась вокруг, шагала легко, и не жаловалась, но с её лба не исчезала тревожная складочка, а пальцы нервно подрагивали.

Ближе к вечеру мы снова вышли к забору, на этот раз деревянному, покосившемуся, с недостающими в нём досками. Из-за него виднелись такие же деревянные крыши и верхушки лиственных деревьев.

– А это что? – снова спросила я у Яринки, не узнавая своего голоса – он растрескался от сухости, как трескается земля, долго не видевшая дождя.

На этот раз она ответила не сразу, щурилась, прикрывая рукой глаза от солнца, жевала губы.

– Кажется, сады.

– Какие ещё сады? – не поняла я.

– Ну, вроде вашей деревни, – попробовала объяснить подруга, – Только люди здесь не живут, а приезжают летом, растят овощи, зелень, отдыхают.

– А здесь охрана есть?

– Сторожа должны быть.

Словно подтверждая эти слова, за забором залаяла собака, причём таким низким и густым голосом, которого я раньше не слышала. Наши маслятовские лайки были звонкоголосые как бубенчики, а этот лай больше походил на взрёвывание медведя.

Страница 4