Лето перемен - стр. 45

– Бабуль, – как можно спокойнее говорю я. – Я не хочу варенье. Рассказывай почему дед не любит Антона!

– А так…Что я говорила? Ну так увез отец его куда- то. А потом год назад, под осень, Антон приехал к дедам жить. Хлопот им с ним выше крыши. – Бабуля машет рукой, словно отгоняет назойливую муху.

– А в Москву он как попал?

– Да не знаю, видимо у отца все же получилось в Москве зацепиться. Вон деньжищ- то у них куры не клюют. Сначала дом дедам отстроил, потом машину купил. Бассейн огромный – видать для сына. Откупается деньгами. Лучше бы воспитанием занимался.

Мне становится грустно. Не самое счастливое детство.

– А дед- то ополчился на него за что? – чуть не кричу я. Я вообще сегодня добьюсь от нее ответа или нет?

– Неблагодарный он, Антон твой. Отец вон старается, деды стараются, а он выкрутасы такие. Прошлой зимой врезался на мопеде в забор к Михалычу, потом эта история с наркотиками. Жопу драть надо было вовремя. Вот отец и забрал его в Москву, прямо посреди года. Спохватился.

Наркотики… Мысли у меня лихорадочно крутятся в голове. Травка – он курил травку в школе…О, боже…Сейчас все встает на места.

– Говорят, и врезался он потому, что обкуренный был. И девочка с ним тоже. Она вон в больнице как долго лежала. Та еще оторва видать. Куда родители смотрят?! Слава Богу ты у нас хорошая такая. Умничка, моя.

Меня мутит от бабулиного комментария. Но, как и девяносто процентов остальных, я просто его игнорирую. С бабулей тяжело что- либо обсуждать, поэтому бегу в свою комнату, и набираю Настин номер.

Возьми же чертову трубку, как же мне хочется с тобой поговорить сейчас. Я почти злюсь на нее за то, что она не отвечает. За то, что она нашла кого- то, с кем гораздо интереснее, чем со мной. В добавок, она с ним еще и спит. С этим я конкурировать не могу, как ни крути. Последние несколько дней она только и трещала о том, какой замечательный этот долбанный Трюфель. Достал он меня до смерти. В третий раз делаю отчаянную попытку дозвониться, и уже готова нажать отбой, как в трубке слышится странный звук.

– Але? Нааасть?– осторожно говорю я.

– Рив, ты? – тихий и…зареванный голос отвечает мне.

– Кто же еще? Ты что – рыдаешь? – Я пугаюсь не на шутку. Я ни разу в жизни не видела и не слышала, чтобы Настя плакала. Это мне ничего не стоит нюни распустить. Я могу расплакаться даже от социальной рекламы.

– Рив, я не могу сейчас говорить.

– Только попробуй! Еще как можешь! Выкладывай, кому по спиняке надавать?

– Рив, я не могуууу…Ужас, распустила сопли.

– Конечно ужас, раз ты рыдаешь, и еще мне рассказывать не хочешь, в чем дело!