Лето на Парк-авеню - стр. 7
Я оглядела декор, оставшийся от ее предшественника: шторы в оранжево-коричневую полоску, тяжелые деревянные стулья, низкий комод и ворсистый ковер. Не считая громоздкой мебели, комната была пуста, как и пробковая доска с цветными канцелярскими кнопками, ожидающими своего часа.
Миссис Браун продолжала говорить по телефону, накручивая провод на тонкое запястье.
– Но, Дэвид, эта женщина даже не дала мне шанса. Я здесь только два дня – и уже успела стать ужасной начальницей? Я в первый день пригласила ее на ланч в «Дельмонико», как ты и советовал, но она сказала, что слишком занята. Очевидно, поисками другой работы.
Не желая подслушивать, я отошла от двери, но до меня все равно долетали обрывки разговора. Голос Хелен Гёрли Браун был спокойным, но выразительным и очень узнаваемым: мягким и оживленным, игривым, с придыханием, как у Мэрилин Монро, но чуть более сдержанным. Она едва открывала рот при разговоре, однако все ее слышали. Повсюду. По всей стране и миру.
Продолжая говорить по телефону, она обошла вокруг стола, и я увидела, что по одному ее чулку пошла стрелка, сзади, вдоль голени. Она опустилась в кресло и оперлась локтями о стол, словно ее давило тяжкое бремя. Стиснув зубы, она сказала:
– Что мне делать без ведущего редактора, Дэвид? Кто мне его заменит? Я уже лишилась двух других редакторов. Они здесь мрут как мухи.
Закончив разговор, она тут же погрузилась в свои мысли, склонившись над ежедневником; она постукивала карандашом по столу и притопывала в такт по линолеуму. Когда я постучала о дверную стойку, она резко подняла на меня глаза, влажные от слез.
Прислонив раскрытую ладонь к груди, она сказала:
– Милочка, вы что, тоже уходите?
Я прокручивала в уме первые слова, которые скажу ей: «Это такая честь – познакомиться с вами», но ее слезы сбили меня с толку.
– Вообще-то, я пришла на собеседование. На должность вашей секретарши. Меня направила Элейн Слоун. Я Элис. Элис Уайсс.
– Ой, слава богу, – она сморгнула слезы, вставая из-за стола, и подскочила ко мне. – Элис Уайсс, как же я вам рада, – она вряд ли весила больше сотни фунтов[1], но, когда она схватила меня за руку и втащила в кабинет, мне показалось, что передо мной каратистка; не отпуская мою руку, она взглянула на меня большими карими глазами. – Силы небесные, ты такая… молодая. Я ожидала кого-то постарше.
Голос у нее был сдавленным от слез.
Я достала из сумочки бумажную салфетку вместе с моим резюме и протянула ей.
Она поблагодарила, промокнула глаза и предложила мне садиться, сразу приняв деловой вид.
– А ты лапочка, – сказала она, оживляясь. – Прекрасные волосы. У меня такие тонкие, череп просвечивает. Это парик, если что.