Лето, бывший, я - стр. 34
Несмело прикусываю твёрдую мышцу, наблюдая, как дёргается кадык. Нервно сглатывает. И я вместе с ним. Стараюсь унять дыхание.
У него над кроватью панно - подсвеченная неоном линия зашкаливающих кардиоритмов. Это моя прямо сейчас и никакая реанимация не поможет.
- Ещё… - сиплый шёпот, - как я тебе делал.
Я говорила, что тащусь от Лёшиной шеи? Врала. Не тащусь, умираю. Провожу носом от ключицы до уха - гладкая кожа Нечаева пахнет лучше, чем мой самый сладкий сон. Цитрус, лаванда, что-то древесное… Забывшись, шумно вдыхаю... Боги. Пьянею в хлам и плыву.
Осмелев, прихватываю горячую кожу губами и кусаю-целую… Долго-долго. Вижу, как у него сводит живот, грудь рвёт дыхание, пальцы белеют, сжимая ручки кресла. Редкие, тихие стоны. Это всё я? Мне нравится, нравится, нравится, не хочу, чтобы заканчивалось.
Легонько веду зубами по острой линии подбородка, смотрю на губы. Не знаю, что будет завтра, и даже через час. Как он посмотрит и что скажет после всего… Но не прощу себе, если не решусь.
Там где-то музыка, гости, салюты, Новый год, а здесь, в тишине усиленной звукоизоляции я целую Алексея Блонди Нечаева. Первая.
-…., - длинно ругаясь, выдыхает мне в губы ёмкое бранное слово, - этого не выпадало, Сова!
Испугавшись, хочу отклониться, но поздно — его руки сорвались с цепи. Одной он жадно притягивает к себе, а вторую кладёт на затылок, фиксируя, чтобы больше не убежала. Также нежно, как с шеей, он пробует мои губы. Не напирая, не врываясь, наслаждаясь вкусом. Моим. Как и я - его… Обнимаю покрепче, вжимаясь в раскалённую грудь, раскрываю губы, позволяя больше и глубже. Мы вместе пульсируем и горим.
Кажется, доигралась.
Я много раз целовалась: из любопытства, из вредности, даже из жалости, всякое было, но то, что происходит сейчас… Мой первый поцелуй, от которого остановилось сердце, и который вновь это сердце запустил, только уже по-другому.
Не представляла, насколько ошеломительна близость с тем, кто по-настоящему нравится. Я бы смогла описать ощущения, но набор взбесившейся пиротехники продолжает взрываться в голове, уничтожая последние крохи способности мыслить. В груди тоже полно фейерверков, искры которых ссыпаются в низ живота, прошивая мелкими острыми спазмами. Со стоном прижимаюсь теснее.
Губ недостаточно. Прохладные руки ныряют под кофту, гуляя то выше, то ниже, слегка остужая пылающую кожу и моментально нагреваясь. Пальцы ласковым перебором одну за другой расслабляют все струны, туго натянутые вдоль позвоночника. Таю и плавлюсь, теряя себя в эйфории.
- Сова… - сипло шепчет в губы между прерывистыми вдохами и поцелуями, - только не ври сейчас, ладно?