Летняя королева - стр. 73
Спазмы были болезненными, но Алиенора не любила залеживаться в постели и вместо этого села с шитьем к окну, где на ткань падал яркий свет. Когда она взяла в руки иглу, в комнату ворвался Людовик. Его лицо раскраснелось, а в глазах блестели слезы ярости.
– Они мне отказали! – прорычал он. – Как только посмели!
– Кто тебе отказал? – Алиенора отложила шитье и встревоженно посмотрела на мужа.
– Монахи соборного капитула Буржа. – Он потряс зажатым в кулаке письмом. – Они отвергли Кадюрка и избрали собственного архиепископа. Какого-то выскочку по имени Пьер де ла Шатр. Как они смеют отвергать волю и права короля – помазанника Божьего! Неужели это и есть благодарность мне, верному сыну Церкви? – Он тяжело, с присвистом дышал.
Алиенора подвела его к окну и, заставив сесть, налила ему чашу вина.
– Успокойся, – сказала она. – Их кандидат еще не рукоположен.
– И не будет! – Людовик выхватил вино и выпил залпом. – Я не позволю этим наглым грубиянам противоречить мне. Это немыслимо! Я в своем праве. Что бы ни случилось, клянусь святым Дионисием, им меня не одолеть.
– Я знала, что так случится, – проговорила она и сжала губы. Дело было сделано. Она просила его съездить в Бурж и разъяснить свои намерения, но он пребывал в уверенности, что его власти подчинятся и так.
– Я напишу папе, чтобы он запретил выборы, и я откажу де ла Шатру во въезде в Бурж.
– Папа Иннокентий выступает за свободные выборы прелатов, – сказала она. – Он может поддержать их кандидата.
– Мне все равно, за что он выступает. Я не позволю, чтобы этот чужак был моим архиепископом. Я буду отстаивать свое право выбирать духовенство в моем собственном королевстве до последнего вздоха! – Людовик смял пергамент и швырнул его через всю комнату.
– Напиши папе римскому очень вежливо, – предупредила она.
– Я напишу ему, как сочту нужным. Не я начал эти раздоры. – Он рывком поднялся на ноги.
– У меня пошла кровь, – сказала она, решив расправиться с плохими новостями одним махом.
– Почему все так сложно? – Его шумный, со стоном, выдох был полон разочарования. – Чем я провинился, что все и вся сговорились против меня? Я стараюсь быть образцовым монархом, и вот моя награда: непокорное духовенство и бесплодная жена! – Он бросился вон из комнаты, опрокинув по пути табуретку.
Алиенора прислонила больную голову к прохладной каменной стене. В Бурже все пошло бы иначе, если бы Людовик последовал ее совету и все заранее обсудил с монахами. Теперь будут споры и неловкие объяснения, а Людовик впал в ярость, отравляя всем жизнь. Взрослый мужчина и король, помазанник Божий, он бывал настолько ребячлив и наивен, что приводил Алиенору в отчаяние.