Летняя королева - стр. 59

– Позволь мне взять ее, – сказала она.

Людовик пересадил птицу на запястье Алиеноре, и оба они увернулись от бьющихся крыльев. Она чувствовала вес птицы и ее бешеную силу. Кречеты были самыми крупными и величественными среди соколов. Сильнее был только беркут.

– Suau, mea reina. Suau, – тихо произнесла Алиенора на своем южном языке. – Тише, моя королева, тише. – Она погладила мягкие белые перья на соколиной грудке, ласково уговаривая хищницу. Постепенно птица перестала хлопать крыльями и перебирать лапами. Она уселась на руку Алиеноры, яростно сжав ее когтями. На голове у кречета, там, куда птице было не дотянуться, темнело коричневое пятно.

Людовик наблюдал за Алиенорой, его грудь вздымалась, и по мере того, как она успокаивала птицу, он тоже успокаивался, дикий огонь в его глазах потух.

– Ты сделал то, что должен был сделать, – проговорила она.

Он жестко кивнул.

– Да, то, что я должен был сделать. – Он сжал кулаки. – Сугерий сказал мне, что ты потеряла ребенка.

Горе и чувство вины пронзили ее, но она сохранила самообладание благодаря птице на запястье.

– Так было суждено.

– В День святого Дионисия, как мне сказали, – добавил он почти обвиняюще. – Должно быть, Господь разгневался. Вероятно, мы в чем-то провинились, раз Он лишил нас этой благодати. Я молился и каялся в соборе в Пуатье.

– Я тоже молилась. – Мысли об умершем ребенке непрестанно мучили ее. Она потеряла нечто очень важное, не смогла разжечь искру жизни. Неужели она в чем-то провинилась? Эта мысль не давала ей покоя.

Он прочистил горло.

– В Пуатье я слышал, как священник сказал, что наш брак не будет благословлен потомством, потому что мы близкие родственники.

Алиенора бросила на него горький взгляд.

– Священники часто говорят то, что думают, как обычные люди, а не по воле Господа. Разве не Церковь связала нас узами брака и посоветовала нам вступить в брак? А теперь та же самая Церковь вдруг изменила свое мнение?

В ее словах звучала внутренняя сила, и кречет снова взмахнул крыльями. Алиенора успокоила птицу и усмирила свой гнев.

– Все так. – Людовик с облегчением вздохнул. – Конечно, ты права. – Он потер лоб.

– Я попрошу сокольничего сделать для нее здесь насест, – сказала Алиенора.

Людовик выдохнул и понуро опустил плечи. Она заметила темные круги усталости под его глазами и кивком предложила лечь на кровать.

– Ложись, – сказала она. – Поспи немного, и твой разум прояснится.

Спотыкаясь, он подошел к кровати, растянулся на ней и почти сразу же заснул. Алиенора посмотрела на его длинные руки и ноги, светлые волосы и красивое лицо, а потом взглянула на Ла Рейну