Летний лагерь - стр. 7
Костя, как испуганная птица, метался по тамбуру, бился в двери. Снаружи была только непроглядная темнота. Электричка будто неслась через бесконечный туннель. Но вскоре поезд начал сбавлять ход. Костя заранее схватился за двери, готовясь выскочить на первой же станции.
Мертвецы и не пытались ворваться в тамбур, они лишь наблюдали за беднягой через стекло. Казалось, что вагоны трясутся от их смеха.
Электричка остановилась, двери открылись. Костя выбежал на пустую платформу. Огляделся. Куда он приехал? Ни домов, ни фонарей, ни деревьев, а только эта платформа и тёмная равнина со всех сторон.
И тут за ним из электрички стали выбегать весёлые мертвецы. Призраки в простынях с дырками для глаз кричали, шумели, проносились мимо Кости, прыгали с платформы и убегали во мрак.
Две низенькие фигуры задержались у вагона, чтобы сказать Косте:
– Добро пожаловать в Страну вечного детства! Сюда попадают без билета!
– Дядь, сегодня праздник! Веселись!
Костя узнал в них двух подружек, теперь обе были одеты как при первой встрече. И у той девочки, что несколько минут назад истекала кровью, была новая, чистая простынь[9].
– Да пошли вы! – заикаясь ответил он.
Ему было одновременно и страшно, и стыдно за свой испуг. Даже перед детьми-мертвецами он не хотел выглядеть трусом. Костя думал, нужно ли ему зайти обратно в электричку, но пока он решал, ехать или остаться, двери захлопнулись и вагоны поползли прочь.
Все простынные привидения и высокий мужчина в костюме одноухого Чебурашки спустились с платформы. Последний нёс керосиновую лампу, и, когда он ушёл, со всех сторон Костю обступила темнота. Только жёлтые квадраты окон уходившей электрички неслись уже где-то далеко, и целая толпа призраков направлялась вдаль по равнине, мелькая белыми простынями в слабом свете керосиновой лампы, что не спеша волочилась за ними.
Костя стоял на месте. Переведя дух, он попытался осмыслить всё, что произошло. И вдруг ему пришла здравая мысль: а не сон ли это всё? Костя сильно ущипнул себя за ногу. Боль была настоящей. Это его огорчило, но он не хотел отчаиваться. Всё-таки нечисть от него отстала, и это давало надежду, что всё самое страшное уже позади.
Он спрыгнул с платформы и пошёл по шпалам за ушедшим поездом. Ничего другого он не придумал. Но много пройти Костя не смог: было темно, хоть глаз выколи, а впереди ни огонька на небе, ни звёздочки. Последний вечер октября, холод, а он в лёгкой куртке. От жуткого пронизывающего ветра болели уши. Сколько так идти? А там дальше ещё и пути надвое расходились. Куда поворачивать?