Лети, светлячок - стр. 4
Силюсь сказать «помоги», но эти убогие попытки тонут в темноте.
ОТКРОЙТЕГЛАЗА
Этот приказ я отчетливо слышу, и меня охватывает облегчение. Я не одна.
ОТКРОЙТЕГЛАЗА
Не могу. Никак не получается.
ОНАЖИВА
Еще слова, теперь крик.
НЕДВИГАЙТЕСЬ
Темнота вокруг меняется, боль снова накрывает меня. Шум – сочетание распиливающей кедр пилы и детского крика – заполняет все вокруг. В моей тьме мелькают светлячки, и от этих огоньков во тьме меня накрывает печалью. И усталостью.
РАЗДВАТРИПОДНЯЛИ
Я чувствую, как меня поднимают, ощущаю чужие холодные руки. Но не вижу их. Я кричу от боли, но звук тотчас же затухает, а может, он только и существует, что у меня в голове?
Где я? Я чувствую что-то твердое и кричу.
ВСЕХОРОШО
Я умираю.
Осознание этого приходит ко мне не спеша, выдавливает из легких дыхание.
Я умираю.
«Что-то случилось», – понял, проснувшись, Джонни Райан. Он выпрямился и огляделся.
Ничего. Ничего, что вызывало бы тревогу.
Он дома, на острове Бейнбридж, у себя в кабинете. Снова заснул за работой. Таково проклятье одинокого отца, который работает из дома. День не вмещает в себя все дела, поэтому приходится красть время у ночи.
Он потер усталые глаза. На мониторе перед ним застыло лицо: окрысившийся подросток на улице. Над головой у него неоновая вывеска, в пальцах зажата докуренная до фильтра сигарета.
Джонни снова запустил видео, и Кевин – на улице его знали под именем Кудрявый – заговорил о родителях.
– Да им плевать. – Мальчишка пожал плечами.
– Почему ты так решил? – раздался в колонках голос Джонни.
Камера выхватила взгляд Кудрявого: искренняя боль и гнев.
– Ну, я ж тут, так?
Джонни пересмотрел эту запись раз сто, не меньше. Он неоднократно встречался с Кудрявым и по-прежнему не знал, где мальчишка вырос, откуда родом и кто, с тревогой вглядываясь в темноту, ждет и разыскивает его.
Джонни не понаслышке знал о родительских страхах, о том, как ребенок растворяется в сумраке и исчезает. Поэтому он и просиживал днями и ночами над этим документальным фильмом о детях-беспризорниках. Если искать как следует, задавать побольше вопросов, он, возможно, ее отыщет.
Джонни вгляделся в фигуру на экране. Тем вечером, когда они снимали этот материал, шел дождь и, наверное, поэтому беспризорников на улице было немного. И тем не менее на заднем плане он рассмотрел чью-то тень, силуэт, похожий на молодую женщину. Джонни прищурился и надел очки. Мара?..
Но нет, работая над фильмом, дочь он так и не нашел. Мара сбежала из дома и исчезла. Может, она вообще уехала из Сиэтла – этого Джонни не знал. Он погасил свет в кабинете и прошел по молчаливому пустому коридору. Слева на стене россыпь семейных фотографий – матовое стекло, черные рамки. Порой Джонни останавливался и позволял снимкам – его семье – увести его назад, в более счастливые времена. Иногда он замирал перед фотографией жены и тонул в улыбке, которая когда-то заливала светом весь его мир.