Лестригоны - стр. 4
ДЖОН. Да, когда-то я был настоящим актером. До войны. И сразу после. В гастролирующей шекспировском труппе Макдаффи. Путешествовал с Бардом по кельтскому захолустью.
МЭРИ МАРГАРЕТ. И что случилось? Тебе выперли?
ДЖОН. Нет.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Ты решил, что перерос их и приехал в Голливуд, чтобы стать богатым и знаменитым и знакомится с такими роскошными женщинами, как я?
ДЖОН. У тебе течет из носа.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Спасибо. (Вытирает нос рукавом). А теперь отвечай на мой вопрос.
ДЖОН. Давай поговорим о тебе.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Не хочу я говорить о себе. Я уже сотни лет говорю сама с собой о себе и, если честно, меня уже тошнит от этих разговоров. (Она вытягивает ноги и любуется ступнями). Хотя, должна признаться, у меня изящное, миниатюрное тело, так?
ДЖОН. Да. Это точно.
МЭРИ МАРГАРЕТ (кладет ноги ему на колени и пьет из бутылки). Так скажи мне, почему ты ушел из театра и вляпался в это мерзкое, вонючее, склизкое голливудское говно?
ДЖОН. Извини, но мой принцип – обсуждать только то, что не имеет для меня ровно никакого значения. И это хороший совет, как для жизни, так и для актерской игры: всегда оставлять за кадром все, что тебе действительно дорого.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Да какая это тогда будет игра?
ДЖОН. Игра выживания.
МЭРИ МАРГАРЕТ. По мне, это лживая игра.
ДЖОН. Я предпочитаю называть ее защитной игрой. Ложь безопасна. Убивает правда.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Нет. Я так не могу. Не то, чтобы я не пыталась. Я просто должна играть честно. Это как болезнь. Я не умею говорить, но без честности – не могу. Ты счастливчик. Умеешь говорить, пусть и говоришь ерунду.
ДЖОН. Ты умеешь говорить. Только что говорила. Я думаю, это была ты, если только твоя герань – не чревовещатель.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Я про то, что ты можешь говорить, когда играешь. А у меня язык как связанный. Когда звуковое кино возьмет верх, никто не захочет иметь со мной дело. Впрочем, и сейчас не хотят, так что какая разница?
ДЖОН. Моя сестра не может говорить.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Ты про сводную сестру?
ДЖОН. Нет, у меня нет сводных сестер. Это моя единоутробная сестра.
МЭРИ МАРГАРЕТ. У тебя сводный брат и единоутробная сестра?
ДЖОН. У меня четыре единоутробные сестры.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Четыре?
ДЖОН. Если точнее, то три, потому что одна умерла.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Тогда понятно, почему она не может говорить.
ДЖОН. Нет, я не про нее. Говорить не может Дороти.
МЭРИ МАРГАРЕТ. Она родилась без рта?
ДЖОН. Рот у нее есть. И в четыре года он у нее не закрывался, но потом она тяжело заболела, а когда температура наконец-то спала, у нее пропал слух. И со временем она забыла, как произносить правильные звуки, так что теперь не может говорить. Она – самая здравомыслящая в нашей семье, но, к сожалею, бессловесная. А ты можешь говорить.