Лестница Иакова - стр. 68
Володе шел семнадцатый год, но он весь высох, руки и ноги истончились и стали как у десятилетнего, грудь сузилась и стала бочкообразной, спереди вырос горб, стриженая под ноль голова вытянулась тыквой, а лицо покрылось мелкими морщинами, из-за чего многие незнакомые люди принимали его за гнома-старичка. Единственное, что у него росло, и довольно быстро, – половые органы.
Во время купания в Рэуте, где все были голышом: и дети, и взрослые мужики, – я видел петушки у мальчишек и большие причиндалы у мужиков. Но то, что при мне по малой нужде вытаскивал из шаровар мой старший товарищ, поражало воображение. Глядя на мой разинутый от удивления рот – всё же разница в возрасте у нас была приличная, – Володя тихо матерился: ему самому всё это было не в радость.
Мы с Володей изъездили нашу магалу Пэмынтены, потом Тиоссы, Цыганию, центр. Бывая в разных местах и встречаясь со многими людьми, мы часто ловили сочувственные взгляды. Володю жалели, и нас никто никогда не трогал и не обижал.
Во время непогоды мы прятались под большим козырьком крыши их дома, или у нас под орехом. Играли в шашки. Почти всегда мой старший товарищ меня обыгрывал. Когда приходили братья Белооченковы или Комары (на самом деле, Скомороховы), играли в домино.
Но самым любимым занятием оставалось чтение. Мне нравились книжки про путешествия, таинственные острова, капитана Немо, Робинзона Крузо. А у Володи уже был другой интерес: он почитывал французские романы, иногда что-то пересказывал из Мопассана, Гюго. Совсем недавно одолел серию книг «Человеческой комедии» Бальзака.
– Вот это книги! – говорил он. – Всем книгам книги. Таких я еще не читал.
Шло время, летние деньки становились короче. Мы продолжали вольные разъезды по нашей магале, со временем совсем забыв о том, что где-то существует опасность.
Я толкал коляску с Володей. Было жарко.
– Попить бы, – сказал Володя, увидев впереди слева колодец. Подъехали. На деревянной колоде стояло пустое ведро, к которому для крепости была приклепана гнутая железная полоса, а дужка была прикована к цепи, навитой на барабан ворота. Я спустил ведро в деревянный сруб. Вода была близко. Ведро наполнилось, и я поднял его. У нас не было ни кружки, ни стакана. Я поднес ведро к коляске, Володя наклонил свою костистую голову и стал жадно пить из ведра. Кожа на спине его натянулась.
Вдруг чья-то рука резко опустилась на его голову и надавила так сильно, что Володя захлебнулся. Чей-то пьяный голос сверху прорычал:
– Пей, сучья морда! Пей! – и тут же отвратительно завоняло сивушным перегаром.