Лестница бога. Ступень 2. Власть демиурга - стр. 74
Трактир занимал почти половину первого этажа дома и оказался на удивление большим и чистым. В зале нашлось место для десятка крупных массивных деревянных столов, за каждым из которых могло вольготно разместиться шесть человек, а если потесниться и сдвинуть к столу еще пару лавок вдобавок к уже имеющимся – то и все десять–двенадцать. В глубине зала за прилавком уютно устроился полный пожилой трактирщик, что–то увлеченно пересчитывающий. Не иначе как выручку…
Время для трактирщика было неудачным – обед давно уже закончился, а ужин еще и не думал начинаться – солнце стояло высоко и все жители деревни находились в поле или занимались домашними делами. Однако деньги он пересчитывал неспроста – обычно пустующие в это время, некоторые столы все же оказалось занятыми. Точнее, занято было два стола – за одним пировала пятерка заросших многодневной щетиной мужиков в форме шанарских солдат, а за другим устроился шанарский священник с помощником и двумя телохранителями. Лита вздрогнула и попятилась – эти люди оказались здесь неспроста, они явно явились в деревню по ее душу. Наверняка король Вериан отдал указание перекрыть всю западную границу королевства, чтобы не допустить проникновения на свою территорию занаданской колдуньи. И эта пятерка солдат с приданным ей священником, способным распознать в ней магиню, однозначно являлась частью заградительного кордона.
Пока девушка раздумывала, как лучше поступить – сбежать по–тихому, или прорываться с боем, уничтожив и солдат, и священника, Один одним махом разбил все ее планы. По–хозяйски зайдя в трактир, мужчина, отставив в сторону руку с посохом, зычным голосом проорал:
– Хозяин! Есть хочу! Еды мне и моей женщине! Мне – мяса, гарнира хорошего побольше, вина – самого лучшего. Ей – тоже… чего–нибудь принеси, что там обычно женщины едят. Особо только не усердствуй – женщин много кормить нельзя, растолстеют. И пошевеливайся – я голоден.
– Будет сделано, господин…
Не ответив, и больше не слушая пояснения трактирщика, Один гордо прошествовал к свободному столу в глубине зала и сел спиной к трактирщику, но так, чтобы в поле зрения попадали и солдаты, и священник с охраной. Литаная благоразумно села лицом к мужчине, развернувшись к остальным посетителям трактира спиной. Оживленные разговоры за столами стихли сразу же, как только Один произнес свой краткий монолог, и явно не спешили возобновляться. Наконец, от занятого солдатами стола поднялся один человек и не спеша направился к столу, облюбованному путниками. Подойдя, солдат, являющийся, похоже, старшим пятерки, сел на край скамейки, уже занятой Литой, и, глядя прямо в глаза Одина, спросил у него: