Лесные Вехи - стр. 2
Острая боль заставила разомкнуть хватку, чтобы противостоять новому противнику. Еще двое были на ногах и один из них вытаскивал из её левого бока рогатину. Удар был не прицельным. Не лишил жизни. Но деревянные зубцы больно раздирали плоть. Как только тело освободилось от рогатины, волчица прыгнула на врага и тут же наткнулась на рогатину второго… Все произошло быстро… Слишком быстро… Кровавая пелена медленно закрывала уходящий мир, волка в петле и занесенную над ним рогатину…
*****
Иван беззлобно поминал тщательность Алесия. Вот укрыл так укрыл логово. Да ещё и давешняя метель почти сутки стирала в лесу все следы существования волчьего семейства. Охотники даже искать логово вчера не стали, до того разыгралась завируха. Подобрали раненных и по вехам своим в обратный тронулись. Даже тела волков с собой не забрали, а волчьими шкурами обычно не разбрасываются… Возвращаться за ними тоже не будут – с задубевшего тела шкуру по-хорошему не снимешь.
А вот леший точно не обрадуется по весне двум гниющим телам. Падальщикам волчья плоть не интересна, значит, как потеплеет, на сорок саженей окрест на пару лун тошно всем станет. Тела обязательно надо захоронить. Только для начала найти щенков, вдруг ещё живы.
Осторожно пробираясь по рыхлому снегу Иван тщательно осматривал каждый куст, камень, бугор под снегом, добавляя к обычному зрению внутреннее. Он искал жизнь.
Жизнь была: под снегом суетились мыши, в корнях одного из пней спало семейство ежей, чуть подальше схоронился заяц-беляк. Но всё это не то…
Вот она, угасающая искорка. Там, под снегом.
И без того едва приметный из-за корней упавшего дерева вход в логово был еще дополнительно прикрыт камнями заботливым лешим. Пролезть может только гибкое животное. Матерому-поди тяжеловато было пробираться, а уж широкоплечему Ивану, и подавно, просто так не забраться.
Мужчина, не долго думая, разобрал каменный завал и подрубил мешающие корни. Хоть бы лаз был не глубоким. В получившийся вход пролезла голова и одно плечо, спертый запах звериного жилья ударил в нос. Кошачьему зрению понадобилось немного времени, чтобы привыкнуть к темноте внутри. На расстоянии вытянутой руки друг на друге лежали пять телец. Ни звука не шевеления… Но где-то между ними есть искорка жизни.
Кончики пальцев едва доставали до крайнего щенка. Иван вылез и Кладенцом слегка расширил вход – теперь он смог залезть поглубже. Рука дотянулась до холодных телец, крайние уже задубели, и Иван аккуратно отложил их в сторонку. Потом захоронит с родителями. Тот, который был подо всеми, ещё сохранил остатки тепла, но никак не отреагировал на то, что его взяли. Не может быть, что все уснули?! Кто-то ещё жив. Он чувствовал.