Лесной маг - стр. 99

– Возможно, я знаю другой способ задавать вопросы, – проговорил Дюрил. – Иногда даже за деньги всего не купишь. И тогда приходится платить совсем другую цену…

– Чем, например? – спросил я.

Он лишь покачал головой и хитро ухмыльнулся, радуясь, что знает больше меня. Оглядываясь назад, я предположил, что старому солдату нравилось быть моим учителем. Надзирать за работниками, расчищающими от камней поле, – совсем не подходящее занятие для бывалого военного вроде него.

– Позволь мне кое-что попробовать, Невар. Я дам тебе знать, если у меня получится.

Я кивнул, прогоняя надежду прочь.

– Спасибо, что выслушал меня, сержант. Не думаю, что кто-нибудь еще поверил бы мне.

– Ну, иногда это лестно, когда кто-то хочет тебе что-то рассказать. И кстати, Невар, я не говорил, что поверил тебе. Ты должен понимать, все это звучит довольно нелепо.

– Но…

– Однако я не сказал, что я тебе не верю. – Он покачал головой, улыбаясь моему смущению. – Невар, я хочу тебе кое-что сказать. На мир можно смотреть с разных точек зрения. Именно это я имел в виду, когда говорил про магию. Для нас это магия, а для кого-то другого, возможно, так же естественно, как дождь, льющийся с неба. Но зато что-нибудь из того, что делаем мы, представляется магией им, потому что они не могут найти этому объяснения в своем мире. Ты понимаешь, о чем я?

– Не совсем, но я попробую. – Я предпринял попытку улыбнуться. – Я готов пробовать что угодно. Я уже собирался взять Гордеца и сбежать на восток, в горы.

Сержант фыркнул:

– «Сбежать в горы»! А дальше что? Не будь дураком, Невар. Ты должен остаться здесь и продолжать сражаться. И позволь мне кое-что попробовать. А пока делай то, что говорит тебе отец. Выходи из дома, двигайся. Покажи ему, что ты прежний Невар, если сможешь. Не серди его еще больше. Он по-своему справедлив. Выполняй его волю, а если ничего не получится, возможно, он признает, что в этом нет твоей вины.

– Наверное, ты прав.

– Ты знаешь, что я прав.

Я посмотрел на него и медленно кивнул. В его глазах снова вспыхнула искорка. В них зажглась цель. Возможно, придя к нему, я сделал для него не меньше, чем он для меня, выслушав мою историю.

Я поблагодарил его, и мы расстались.

Я сразу узнал, когда мой отец решил известить всех о моем провале. Когда на следующее утро я спустился по лестнице и зашел на кухню, чтобы быстро перекусить, слуги уже знали о моем позоре. Прежде они относились ко мне с почтением. Я был сыном хозяина дома, и, даже если предпочитал есть на кухне, а не с семьей, их это не касалось. Теперь же я явно занял более низкое положение, словно им официально позволили меня презирать. Я чувствовал себя бродячей собакой, пробравшейся в дом, чтобы стащить кусок мяса. Никто не предлагал подать мне еду или накрыть на стол, и мне пришлось самому брать то, что уже было готово, и постоянно уступать дорогу слугам, для которых я вдруг превратился в невидимку.