Лесной маг - стр. 79

– Сейчас не время и не место, но, обещаю тебе, мы еще выясним этот вопрос. До конца сегодняшнего дня говори поменьше и ничего не ешь. Это не просьба, Невар. Это приказ. Ты меня понял?

Я придумал дюжину возможных ответов, но уже после того, как коротко кивнул и он отодвинул стул и оставил меня одного. Два громадных пустых блюда на столе укоряли меня. В моем бокале оставался еще глоток вина, я с горечью подумал, что отец ничего не сказал про питье, и осушил его.

Когда вечером я снова взобрался на козлы рядом с кучером, я был пропитан бренди, словно фруктовый пирог, но это, разумеется, считалось подобающим поведением для сына-солдата, и никто мне ничего не сказал.

В течение следующих дней праздника я изо всех сил старался оставаться незамеченным. Это было непросто. Мне приходилось присутствовать на обедах, и в доме, полном гостей, я не мог совсем ни с кем не встречаться и не разговаривать. Самым неприятным для меня оказалось то, что мои родители пригласили погостить у нас Гренолтеров. Карсина и моя сестра Ярил при любой возможности давали понять, сколь дурного они обо мне мнения. Если я ненароком входил в комнату, где они сидели, они тут же с презрительным видом удалялись. Меня это бесило, и особенно потому, что мне ни разу не удалось ответить им тем же. Я убеждал себя, что с моей стороны ребячливо пытаться показать Карсине свое безразличие, но в глубине души мне отчаянно хотелось, чтобы ее гордость была так же уязвлена, как моя. Я утешался лишь беспощадно подробным описанием моих встреч с ней в дневнике сына-солдата.

Росс и Сесиль уехали в свадебное путешествие. Они собирались добраться по реке до Старого Тареса, где дядя устроит в их честь прием. У Сесиль в столице жили две тети и три дяди, так что в течение нескольких недель Росса будут выставлять на всеобщее обозрение и подвергать строгой оценке, прежде чем они вернутся домой и поселятся в приготовленных для них комнатах. Я сочувствовал им из-за того, что им придется начинать совместную жизнь под кровом отца, который, вне всякого сомнения, позволит им немного уединения и еще меньше самостоятельности.

Мы с ним находились в состоянии войны. В присутствии гостей он вел себя вежливо, но, как только все разъехались, перестал скрывать свое неудовольствие. В тот вечер, когда в доме снова должны были воцариться мир и покой, он буквально высек меня тирадой о всех моих проступках, так и не дав возможности ответить на обвинения. Я собирался ему возразить, но совершенно неожиданно наткнулся в себе самом на островок ледяного спокойствия и понял, что не собираюсь с ним спорить. Когда он сердито сообщил, что я свободен, я отправился в свою комнату, лег в постель и большую часть ночи провел, глядя в потолок и пытаясь справиться с яростью. Отец вел себя со мной, как с нашкодившим щенком, и ему было все равно, что я могу сказать в свое оправдание. Отлично. В таком случае он вообще ни слова от меня не услышит.