Лесной князь - стр. 48
Как же Иван хотел сорвать с нее эту белую рубашку и зацеловать до потери сознания. А потом ласкать, тискать и мять ее юное, прелестное тело столько, сколько бы захотел. Но он видел, что Катюша напугана и, словно затравленный зверек, пытается убежать от него. И это обстоятельство не только не остужало его пыл, а еще сильнее разжигало в нем плотские желания. Он стремительно схватил ладонью ее плечико и властно сжал хрупкую плоть почти до боли.
В ушах Катюши зашумело от жуткого испуга, и она, лихорадочным болезненным взором смотря прямо в его горящие, как угли, глаза, заплакала. Увидев прозрачные крупные слезы, которые полились по ее лицу, Иван почувствовал, как он омерзителен и противен себе. Эта прелестница, один вид которой сводил его с ума, боялась его. Он это отчетливо видел, испуганное выражение застыло в ее огромных невинных очах. А он словно одержимый пытался настоять на своем и получить от нее ответное чувство, которого она, видимо, не могла дать ему.
– Не надо, прошу вас, – прошептала Катюша так несчастно, что Иван, как ошпаренный, отпрянул от нее, вскочив на ноги и сыпля проклятиями.
Он начал, как дикий зверь, метаться по избушке из угла в угол, делая вид, что якобы что-то ищет. Обида, бешенство и неуемное вожделение смешались в его душе, и он почти обезумел от своих чувств и помыслов. Он хотел лишь одного, наказать ее, унизить так же, как она унижала и пренебрегала им.
Катюша, сквозь пелену слез наблюдала за этим высоким, здоровенным мужчиной, который, казалось, сейчас взорвется от ярости и злобы, и, дрожа всем телом, продолжала неподвижно сидеть на кровати.
Иван начал вдруг суетиться и куда-то собираться. Достав легкую дорожную сумку, он положил в нее порох, хлеб и огниво. Быстро натянув теплые штаны и валенки, он схватил медвежью накидку и перебросил через плечо ружье. Катя наблюдала за ним, не понимая, куда он собрался с ружьем на ночь глядя. Нахлобучив на взъерошенные волосы шапку, Иван кинул последний злой отчаянный взор на девушку, которая испуганно смотрела на него, и стремительно вышел на улицу.
Санкт-Петербургская губерния, Шлиссельбургский уезд,
усадьба Мурино, 1759 год, 06 января
Мария, кутаясь в теплую соболью шубку, быстро спустилась по заснеженным ступенькам к садовому домику. Четверть часа назад она увидела со второго этажа усадебного дома, что окна домика в саду затянуты темными шторами. Это был сигнал, которого она ожидала уже более двух недель. Мороз стоял лютый, и девушка, засунув руки в муфточку, почти бегом преодолела небольшое расстояние до маленького деревянного дома. Зайдя в покрытую мраком комнату, она напрягла зрение.