Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья - стр. 55
Тверь недалеко от Москвы, а в Москве уже во всю инакомыслие, самиздат, правозащитное движение, Сахаров и Солженицын. Невостребованные до сих пор в полной мере творческая энергия и светлый ум позволили Осе одним из первых среди нас отбросить вбитые в наши головы догмы и прозреть. Он активно включился в правозащитное движение. Венец его деятельности – книга «Неестественная смертность в СССР, 1928–1954». В одном из своих выступлений в США Солженицын сослался на эту книгу и упомянул имя автора. В своей книге Ося, на основе опубликованных в СССР результатов переписей населения, с помощью метода Монте-Карло заполнил пробелы официальной статистики и впервые назвал число погибших в указанные годы, включая войну. Книга ходила по рукам в самиздате.
Последствия нетрудно было предвидеть. В 1980 году Ося был арестован и осужден Тверским (Калининским) областным судом по статье 190-1 УК РСФСР на 3 года лишения свободы в колонии общего режима «За распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Отбыл срок полностью.
Как он выдержал, не могу себе представить. Он не сломался потому, что всегда был ярко выраженным оптимистом и отличался физическим и нравственным совершенством. Ося остался оптимистом и борцом за правду, в Твери он уважаемый человек. Что же касается его книги, то она вышла в свет на английском языке в Англии и США в 1983 году. Русскому читателю она неизвестна до сих пор. Позже, в 1989–1991 годах, Ося опубликовал и у нас краткие результаты своих исследований по демографической статистике.
Ныне Ося полностью реабилитирован и совесть у него спокойна. Зато она неспокойна у некоторых его друзей, в том числе у меня. Я виноват перед ним, очень виноват. Я не одобрял его правозащитной деятельности, запретил ему вовлекать в эту деятельность моего старшего сына Сашу, не помог Осе и его семье материально. Были, конечно, на то причины. Я хорошо помнил гибель Отца и считал, что Ося добровольно ложится под танк. Я полагал этот поступок бессмысленным и боялся за Сашу, у которого уже был произведен обыск.
Скорее всего, здесь не было связи с Осиной деятельностью, но кто знает? Кроме того, я был занят проблемами личной жизни: развод, второй брак, маленький ребенок, потеря высокооплачиваемой должности – вполне достаточные для меня потрясения. Но если говорить начистоту, я просто испугался.
Может быть, не столько за себя, сколько за семью и детей. Словом, я не пошел на риск, а Ося пошел. Сознательно пошел на подвиг. Дай Бог Иосифу Гецеловичу Дядькину здоровья и долгой жизни!