Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья - стр. 51
Мое увлечение Валей Крыловой вскоре померкло, а после окончания школы и вовсе прошло. Формальным поводом для меня лично явился пустяковый эпизод. Как-то раз я неожиданно зашел к Вале, дело было весной. Через открытые окна веранды я увидел букет сирени, а под ним Валин портрет в рамке. Она вышла, мы о чем-то поговорили, мне показалось, что мой приход обеспокоил Валю. Я стал прощаться и попросил ее подарить мне портрет на память. Она смутилась, стала путано оправдывать отказ, я сделал вид, что обиделся, и ушел. Валя потом много лет продолжала работать на заводе № 436 (позже – НИИ Гириконд). Замуж, насколько мне известно, она не вышла.
Что же касается Миши, то он, простая и откровенная душа, часто потом вспоминал свою Галю и жалел, что их юношеский роман не получил продолжения. Наверное, сам виноват, хотя по опыту жизни я склоняюсь к известной мудрости: «Не мы выбираем, а нас выбирают». В данном случае Галя была на полголовы выше Миши, что и определило результат.
О Мише Песлине хотелось бы рассказать подробнее. Мы с ним учились в вечерней школе часть девятого и весь десятый класс, сидели за одной партой. Он был старше меня почти на три года, но в армию не попал, работал токарем на военном заводе где-то в Сибири (был эвакуирован из Белоруссии), а потом в конце войны в Ленинграде.
Жил Миша у тетки Берты Ильиничны в Яшумовом переулке недалеко от меня. Он был человеком бесхитростным, не скрывавшим своих мыслей и чувств. С ним мы много говорили о жизни, мечтали стать инженерами. Так оно и получилось. Осенью 1946 года мы оба оказались в Политехническом институте (ЛПИ), только на разных факультетах. Я последовал совету своего начальника, главного энергетика Н. М. Цветкова, и пошел на физмех (на радиофизику), а Миша хотел стать инженером-конструктором и пошел на мехмаш. Студенческая жизнь захватила нас, мы стали встречаться реже, после окончания ЛПИ оба женились, пошли дети, и наши встречи стали совсем редкими.
Воспоминания юности связаны у меня с компанией молодежи, проживавшей в парке Лесотехнической академии (ЛТА). Я вошел в эту компанию, так сказать, на правах ассоциированного члена, поскольку был (если не по возрасту, то по развитию) самым младшим и наивным. Основу компании составляла четверка друзей, с одним из которых, Модестом Калининым, я общался еще в детстве. Они жили по соседству друг от друга в профессорско-преподавательских домах ЛТА. Все четверо происходили из образованных семей и сами были юными интеллектуалами. Достаточно самоуверенные и дерзкие, порой они чересчур щеголяли матом и злословием, но одновременно были исключительно остроумными. Последнее качество в таком концентрированном виде встретилось мне впервые.